Фанатик
Шрифт:
— Вам придется превзойти самого себя, доктор, — скрипучим голосом сказал он. — Зачем же вы погубили столько евреев, если не сможете сделать вашу блестящую операцию на Форрестере?
Кунтца передернуло.
— Стоп! Я сильно сомневаюсь, что у Форрестера маниакальная депрессия. Я два дня проводил с ним разнообразные тесты. Все они дали негативные результаты. Операция может закончиться успешно, если я получаю положительную реакцию… Но этого не произошло. Кроме того, подобные операции невозможно проводить в пещерных условиях.
Линдсей почувствовал, как у него пересохло во рту.
— А
— Конечно же, нет. Об этом не может быть и речи, — сказал Кунтц. — Позвольте вам кое-что объяснить. Разум подобен исключительно точному часовому механизму. Малейший дисбаланс — и часы либо отстают, либо спешат. У Форрестера не только разладился общий баланс мозга, но и пошли вразнос все внутренние связи. Этому способствовали две причины: крайнее переутомление на работе и измена жены. Если часы слегка встряхнуть, они могут вновь пойти правильно. Разум Форрестера тоже можно как-то подтолкнуть. Но лучше всего, если этот толчок сделаю не я, и вообще не хирург. Возможно, эти случится через неделю… месяц… год или вообще через несколько лет: что-либо встряхнет его разум, и человек вновь сделается нормальным. Но наука этого не может. Это слишком деликатная операция… слишком опасная. Мозг человека сложен, поэтому любое вмешательство извне в его работу крайне опасно. Вдруг толчок окажется слишком мощным? Если это произойдет, любые надежды на излечение больного будут потеряны.
Линдсей глубоко вздохнул.
— Неделя… месяц… годы? — переспросил он.
— Да, но это может случиться и завтра. Прогнозировать подобное очень трудно. Форрестер находится в заторможенном состоянии уже двадцать шесть месяцев. Пока что на него ничто не подействовало.
— Почему, как вы думаете?
Кунтц пожал своими толстыми плечами.
— Вероятно, потому, что он был изолирован от людей. Его лишили привычного образа жизни, оборвали контакты с близкими, то есть лишили шансов получить тот толчок извне, о котором я говорил.
Линдсей вдруг понял, насколько прозорлив Радниц. Было унизительно чувствовать, что Радниц гораздо умнее блестящего нейрохирурга и, что самое неприятное, умнее его, Линдсея. Он вспомнил слова Радница: «В институте есть молодая женщина, Нона Джакси. Это очень важный для нас человек».
Теперь Линдсей понял, почему Радниц настаивал на ее похищении и почему Нона Джакси так важна для реализации их плана. Как сказал только что Кунтц? Форрестера лишили привычного окружения, изолировав от всех. Он не имел контактов со знакомыми людьми.
Оказывается, Радниц знал это.
С минуту Линдсей раздумывал, потом спросил:
— Здесь находится ассистентка доктора Форрестера, которая работала с ним до его болезни. Не могла бы она быть тем толчком, который вернет его в нормальное состояние?
Кунтц сощурил маленькие глазки и, почесав крючковатый нос, вновь пожал плечами.
— Не знаю. Вполне возможно.
Линдсей решил, что Кунтц до конца так и не понял всю серьезность своего положения. Пришло время его припугнуть.
— Если мы потерпим неудачу, доктор, — сказал он, — я не смогу гарантировать вашу безопасность. Я хочу, чтобы вы осознали этот факт. Мой долг сказать вам, что, скорее всего, вы никогда не сможете покинуть эту пещеру. — Линдсей натянуто улыбнулся. — В таком важном деле неудачи быть не должно. Приложите максимум усилий. — Линдсей замолчал на время, затем добавил: — Эта девушка находится здесь. Вы должны продумать все детали, чтобы использовать ее с максимальным эффектом. Не хотелось бы вам угрожать, но в случае неудачи вы… Короче, поражение исключается.
— Не понимаю, — Кунтц побледнел. — Как это я не смогу покинуть пещеру? Вы…
— Послушайте, доктор, я же подчеркнул, что не хочу угрожать вам. Это просто констатация факта. Либо вы приводите доктора Форрестера в нормальное состояние, либо наш друг со стеклянным глазом придушит вас, — Линдсей поднялся. — Вы привыкли иметь дело с людьми, стоящими на пороге смерти и во всем зависящими от вас. Почти ничего не изменилось, но теперь смерть угрожает вам. Так вот, постарайтесь, чтобы смерть прошла мимо.
Ошеломленный Кунтц затравленно уставился на Линдсея.
— Я… я сделаю все самым наилучшим образом, — сказал он дрожащим голосом.
— Конечно, — Линдсей извлек из коробочки очередной леденец. — Вам лучше увидеться с девушкой и поговорить с ней. Как я понял, она готова нам помочь.
Он смотрел, как Кунтц тяжело поднялся с кресла и нетвердой походкой вышел из пещеры.
Нона Джакси была в ужасе.
Вчера днем блондин с кукольным личиком тихо вошел в ее маленькую пещеру и уселся на раскладушку. Увидев его, Нона испугалась до коликов в желудке. Спокойно, подчеркивая каждое слово, он объяснил ей, что произойдет, если она не согласится им помочь. От страха и отвращения Нона закрыла уши. Это была ошибка. Схватив за запястья, он швырнул ее на кровать лицом вниз, а сам, низко склонившись, продолжал говорить. Запах его немытого тела и ругательства окончательно доконали Нону. Оставив девушку в истерике, блондин ушел.
Вскоре пришла Шейла. Она не прикоснулась к ней, но, усевшись чуть в стороне, молча наблюдала.
— Все будет в порядке, милочка, — наконец сказала она. — Он не сделает тебе больно… ты должна только подчиниться им. Я повторяю, он не выполнит ни единой своей угрозы, если ты будешь слушаться их.
И вот через ночь к ней в пещеру зашел небольшого роста толстяк с глазами-бусинками. Он расспрашивал ее о работе, которую она делала с Форрестером. Нона видела, что он напуган не меньше ее, и правдиво отвечала на его вопросы. Она тряслась от страха, и, чтобы скрыть, как дрожат ее руки, зажала их между колен. Толстяк убрался.
Шейла, до этого сидевшая в тени, подошла и обняла дрожащую девушку.
— Все будет в порядке, дорогая… — начала было она, но Нона оторвала ее руки и в истерике закричала:
— Оставьте меня в покое! Уходите!
— Спокойнее, спокойнее, я-то тебя понимаю, как никто другой, — говорила Шейла, и Нона, глядя на нее, вдруг с ужасом заметила, что Шейла как-то странно дергается, лицо ее покрылось капельками пота, а нос побелел и заострился. Шейла перехватила ее взгляд. — Не беспокойся обо мне, дорогая. Мне… мне нужна ежедневная доза. А этот мерзавец не дает. Дожидается, пока я на стенку полезу. Но ты за меня не волнуйся, он даст, куда денется. — И Шейла, пошатываясь и спотыкаясь, ушла прочь.