Фанатик
Шрифт:
Гамильтон угрюмо улыбнулся.
— Я вам охотно верю, но в Вашингтоне думают иначе.
В то время, как Гамильтон ехал в аэропорт, чтобы успеть на самолет, улетающий в Вашингтон, Линдсей давал Ноне последние инструкции. Она провела бессонную ночь, но в течение этой ночи твердо решила, что не будет сотрудничать с подонками. Однако, насколько это в ее силах, надо помочь доктору Форрестеру. Линдсей еще раз предупредил ее, что в пещере установлены микрофоны, так что он будет слышать каждое сказанное ею слово. Чего он не знал,
— Он хорошо спал этой ночью, — сказал Линдсей. — Ему дали снотворное. Итак, вы знаете, как себя вести. Покажите ему газету, уговорите встретиться со мной. Вы все поняли?
Нона кивнула.
— Хорошо, идите. Я буду слушать, — Линдсей адресовал ей свою обаятельную улыбку. — Вы знаете, что говорить. Не будем терять даром время. Это очень важно, мисс Джакси. Вы должны добиться успеха.
Она взяла газету и в сопровождении Линдсея вышла из пещеры. У входа в пещеру Форрестера Линдсей коснулся ее руки.
— Помните, что успех в этом деле важнее для вас, а уж потом для меня, — угроза ясно звучала в его голосе, даже не маскируемая обычной улыбкой.
Форрестер сидел в шезлонге в прежней позе: ноги вытянуты вперед и скрещены, руки на коленях.
Нона подошла к нему и положила газету на колени.
— Пожалуйста, посмотрите это, — сказала она, зная, что Линдсей слушает каждое ее слово.
Форрестер улыбнулся.
— Здравствуйте, Нона. Садитесь. Что это?
— Пожалуйста, посмотрите, — повторила она.
Доктор развернул газету и слегка вздрогнул, увидев свою фотографию на первой странице. Рядом, поменьше, снимок Фреда Льюиса и крупные заголовки: «Доктор Форрестер сбежал!», «Санитар убит!»
Форрестер быстро прочитал статью. Лицо помрачнело. Газета шуршала в трясущихся пальцах. Просмотрел фотографии вертолетов, снятые с земли, солдат, выпрыгивающих из грузовиков. Буквы прыгали перед глазами: «Доктор Форрестер способен оказать сопротивление. Если вы встретитесь с ним, не пытайтесь задержать. Звоните в полицейское управление Парадиз-Сити по номеру 77–77».
Наконец он отложил газету и глянул на Нону.
— Вы читали… это?
— Да.
— Верите?
— Многие верят, — уклонилась от прямого ответа Нона. И тут ее пальцы ожили. Она сказала на языке глухонемых: «Нет, я не верю. Здесь микрофон. Нас подслушивают».
Глаза Форрестера заблестели. Некоторое время он сидел молча, глядя на нее, затем улыбнулся и кивнул.
— Я хочу все это хорошенько обдумать, — сказал он. — Пожалуйста, дайте мне время на размышление. Помолчите.
Они смотрели друг на друга, и вдруг словно плотину прорвало. Это был шквал жестов.
«Ответьте на мои вопросы, — начал Форрестер. — Им нужна формула?»
«Да».
«Русские?»
«Да. Они сказали, что вам будет хорошо в Москве».
«У них есть формула?»
«Думаю, да».
«Я не убивал этого человека. Я хочу, чтобы вы верили мне».
Нона кивнула.
«Я верю вам. Я и мысли не допускаю, что вы могли его убить».
Вслух Форрестер сказал:
— Нет логики. Вы же сказали, что Уоррен привез меня сюда, а в газете сказано, что я сбежал. Мало того, я еще и убил санитара. Я ничего не понимаю.
Его пальцы продолжали двигаться.
«Я должен встретиться с их руководителем. Не беспокойтесь… все будет в порядке».
Нона сказала громко:
— Здесь находится человек, который сможет вам все объяснить, доктор Форрестер. Вы хотите поговорить с ним?
— Думаю, да. Но я хочу, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре.
— Хорошо. Сейчас я приведу его.
Нона прошла пещеру и, завернув за угол, увидела Линдсея.
— Он готов поговорить с вами.
— Да. Я слышал. Вы хорошо поработали.
Линдсей почувствовал что-то вроде укола совести. Радниц сказал не оставлять никаких следов. Если Джакси выполнит свою задачу, придется отдать ее Силку. Отпускать девушку никак нельзя, слишком опасно ей разгуливать на свободе.
— Раз доктор Форрестер хочет, чтобы вы присутствовали при разговоре, пойдемте со мной.
Но Нона уже давно поняла, что кроется за этой спокойной доброжелательной улыбкой. По ее спине пробежала дрожь, и она молча пошла обратно в пещеру Форрестера.
Линдсей сел напротив ученого. Нона устроилась чуть в стороне, в тени.
— Я действую по поручению русского правительства, — сказал Линдсей Форрестеру. — Они хотят получить вашу формулу. У вас был припадок. Печально, что во время нервного срыва вы убили санитара и бежали из психиатрической клиники, в которой находились двадцать восемь месяцев. По чистой случайности один из моих сотрудников натолкнулся на вас на улице и привез сюда. Здесь вы в безопасности, не волнуйтесь. Русское правительство гарантирует выполнение всех ваших условий. Им нужна формула. Только вы способны расшифровать ее. После этого вы можете спокойно поселиться в Москве, плодотворно работать и жить со всеми удобствами. Первое, что вам нужно сделать, доктор Форрестер, — раскодировать формулу. Если же вы не захотите с нами сотрудничать, мы будем вынуждены отправить вас обратно в клинику, где вы проведете остаток вашей жизни. Хотите подумать? Или же вы расшифруете формулу прямо сейчас?.. Она у меня с собой. — Из своего кейса он извлек фотокопию формулы и протянул ее Форрестеру.
Наблюдая за Форрестером, Нона с удовлетворением отметила, что руки его не дрожат. Мельком глянув на фотокопию, он положил карточку на стол.
— Мне нужно время подумать над всем этим, — сказал он после длинной паузы.
— Не хотелось бы оказывать на вас, доктор, давление, — задушевно сказал Линдсей, — но у нас мало времени. Да или нет?
Форрестер наклонился вперед и принялся внимательно изучать фотокопию. Нона поняла, что он сознательно тянет время. Через три минуты Форрестер глянул на Линдсея, который едва скрывал нетерпение.