Фанера Милосская
Шрифт:
– Нет. А зачем?
– Деточка, вы же общаетесь с людьми.
– Мы не проститутки, а танцовщицы! – возмутилась Кристя.
– Но ведь случаются интимные контакты?
– На работе это запрещено, – отрезала Кристина. – Да, мы раздеваемся перед публикой, однако это все. Если исполняем приватный танец, то за нами незаметно подглядывает охрана – на стене кабинета висит зеркало, оно с обратной стороны прозрачное.
– Ясно, – кивнул Сергей Леонидович.
– Что бы вы о нас ни думали, – продолжала возмущаться
– И у Беатрисы?
– Да.
– Он должен немедленно сдать анализ на иммунный статус.
Кристина моргнула, потом, переварив информацию, прошептала:
– У Беатки СПИД?
– Не совсем, – замялся Сергей Леонидович. – Хуже!
У Кристи потемнело в глазах.
– У человека в крови имеются как белые, так и красные клетки… Слышали про них? – спросил врач.
– Ну… в принципе… слышала, – робко откликнулась Кристина.
Сергей Леонидович вытащил из ящика стола листок.
– Мы сделали ей экспресс-анализ. Лейкоцитов у нее единица, а нижняя граница нормы четыре и пять. Нейтрофилов пять, а должно быть не менее сорока восьми, палочкоядерные практически отсутствуют… Понимаете?
– Ни хрена я не разбираюсь в вашей науке! – закричала Кристя. – По врачам не хожу, анализ крови ваще не делала, и Беатка по больницам не таскалась. Она к вам зуб запломбировать пришла.
Сергей Леонидович спрятал распечатку в ящик.
– Дантист хорошо сделал свою работу, пломба на месте.
– Но у Кристи опять челюсть заболела!
– У нее во рту обнаружились характерные язвы, свидетельствующие о терминальной стадии процесса, – монотонно объяснял Сергей Леонидович. – Сейчас остается лишь облегчить ее страдания, но я не имею права выписать сильнодействующие наркотики, и тут, понимаете…
Доктор замялся.
– Да говорите, вашу мать! – потеряла способность сдерживаться Кристина. – Что с Беаткой? Как ей можно помочь?
Сергей Леонидович не обиделся на грубость. Налил в стакан воды и протянул Кристине:
– Выпейте.
– На хрен мне ваша газировка! – пошла вразнос Рыбникова.
– У вашей подруги редчайшее заболевание, – загудел врач, – в мире насчитывается всего несколько человек с подобной патологией. Болезнь Сомари – Вильсон.
– Чего? – разинула рот Кристя.
– Названа по имени двух врачей, которые первыми описали ее симптомы, – тоном преподавателя продолжал Сергей Леонидович, – она относится к иммунным нарушениям. Лечить ее не умеют. Лекарства от нее не существует.
– Может, антибиотики? – робко предложила Рыбникова.
– Они не помогут. Как правило, процесс развивается годы, – сказал Сергей Леонидович, – десятилетия. Врачи плохо умеют диагностировать эту болезнь, часто путают ее со СПИДом.
– Так это не ВИЧ! – обрадовалась Кристя. – Значит, Беатка еще будет жить? Сами сказали, десятилетия пройдут!
Доктор с откровенной жалостью посмотрел на Рыбникову.
– Ваша подруга умирает. Она больна очень давно, скорей всего, с детства. Язвы во рту – свидетельство скорого конца. Я писал диплом по болезни Сомари – Вильсон, поэтому и смог поставить диагноз.
– Беатку ничего не беспокоило, кроме зуба! – заголосила Рыбникова.
– Сейчас у нее появятся боли, – «успокоил» ее Сергей Леонидович, – очень сильные. К сожалению, наркотиков ей не дадут. Сомари – Вильсон нет в списке на получение этих препаратов. Будь она онкологической больной, вот тогда получила бы все.
– Что же делать? – прошептала Кристя.
Сергей Леонидович развел руками.
– Увы… Человечество пока не знает средств борьбы с этой напастью. И еще одно.
– Ну что? – испытывая давящую усталость, поинтересовалась Кристина. – Неужели еще не все плохое сообщили?
– Обязан предупредить вас: данных о том, как распространяется Сомари – Вильсон, нет, – резко сказал Сергей Леонидович. – Одни исследователи считают, что происходит генетический сбой. В семьях, где удавалось диагностировать патологию у одного члена, как правило, не было долгожителей, кровные родственники умирали, не дожив до сорока лет. Другие ученые полагают, что Сомари – Вильсон вызывает вирус, то есть можно заразиться при тесном общении.
– Как гриппом? – жалобно уточнила Кристя.
– Ну, думаю все же, воздушно-капельным путем болезнь не передается, иначе бы эпидемия Сомари – Вильсон охватила земной шар. Но ведь как-то она от человека к человеку переходит… – глядя Кристе в глаза, ответил врач. – Вы в зоне опасности.
– Ясно, – кивнула Рыбникова. – Беатке сообщили диагноз?
– Я обязан был это сделать, – сухо отозвался Сергей Леонидович.
– Как же нам дальше жить? – заломила руки Кристина. – Мне смотреть на мучения Беатки? Или бежать к наркодилеру за героином?
Сергей Леонидович встал, запер дверь на ключ, потом подошел к сейфу, открыл его, вынул пластиковую тубу и сказал:
– Поверьте, мне очень жаль, что судьба столь жестоко распорядилась жизнью вашей подруги. Как врач, я испытываю моральные мучения, понимая: девушка в ближайшее время уйдет на тот свет, потому что современная наука пока бессильна. Увы, мы не боги. Вот, держите!
– Это что? – спросила Кристя, забирая упаковку.
– Новейшее болеутоляющее средство, – объяснил Сергей Леонидович. – Самая современная разработка, действует на клеточном уровне, купирует даже… Ладно, вам лишняя информация ни к чему. Я не имею права давать препарат больным, он пока не прошел апробацию, ведутся клинические испытания. Есть подозрение, что действие его губительно для печени, но Беатрисе-то уже все равно.