Фанфаровый фарфор
Шрифт:
– …волнения в регионе, массовые стычки с приезжими…
– Да что вы несете вообще, озеро-то целехонькое!
– …не было никакого озера…
Начинаю понимать, что я не понимаю людей. От слова совсем. И что вот этот вот, написанный неумелыми алгоритмами, понимает больше, чем я…
Снова набираю номер.
Жду.
Ну, только попробуй не ответить…
…не отвечает.
Жанна… или Ольга… от волнения даже не могу вспомнить имя, иногда кажется, что Жанна, иногда, что Ольга, иногда – что ни так, ни так, а ведь зовут
Гнать.
Гнать через ночь.
Может, успеть, а может, уже и нет…
– Дальше смотрите…
…тишина…
– …вы меня слышите?
– Слышу.
– Ну, вы, блин, хоть отвечайте, что ли, да, слушаю вас…
– …хорошо.
– Хорошо, блин… А это что? Богатые туристы на отдыхе вытоптали столетний лес!
– Да.
– Что да, что да, вы хоть представляете себе, что такое столетний лес?
– Что-то древнее, прекрасное… А богатые в представлении людей это плохое что-то…
– …да вы хоть высоту деревьев себе представляете? Вы хоть понимаете, что нереально это, столетний лес вытоптать?
– Теперь понимаю. Нереально.
– Теперь… о-о-х, вы только не говорите мне, что народ поверил…
– …поверил.
– Что, хотите сказать, народ в бешенстве богатые дачи громит?
– Да.
Чуть не давлюсь собственным голосом. Чертов Ньюс, чертов Ньюс, а ведь сколько раз я уже хотел тебя перековеркать, переиначить, и черта с два, ведь работаешь ты, работаешь…
Снова жму на номер.
Снова гудки.
…свет фар…
…выворачиваю руль, сам не понимаю, как не сталкиваюсь…
Скорее.
Скорее.
«Моя»
…и одно слово в сообщении – скорее.
– Вот что… – говорю с Ньюсом, просто так, пытаюсь успокоиться, – надо бы это, переполох какой в столице…
– …будет сделано.
– Ты осторожнее это… забанят…
– Забанят.
По его тону понимаю, что ему все равно, забанят и забанят, ему не привыкать, чтобы банили, он возрождается снова, как феникс из пепла…
…направо.
Навигатор показывает – направо, выворачиваю руль – там дом, там моя, до сих пор не могу вспомнить, как её зовут, Ольга, или Анна, или… волосы светлые… или рыжие… нет, не помню, вот только в контактах – моя, и – скорее…
…машина вырывается в пустоту над пропастью, тело становится легким, невесомым, выворачиваю руль куда-то в никуда, уже понимаю, что это не сработает. Память приходит сама, наваливается тяжелым пластом, не было никакой моей, и дома там не было, с чего я вообще кинулся на этот контакт, на это сообщение, – ниоткуда, ни от кого, что на меня вообще нашло…
Глухой удар.
Жду боли, боли нет, это даже странно, что бо… …накатывается, наваливается со всех сторон, жгучая, нестерпимая, обжигающая…
Пытаюсь дотянуться до телефона, почему я не чувствую рук, почему их как будто
– Ньюс…
Зову, уже знаю, не ответит, говорю в пустоту:
– Ноль-три… вызови… – слова выхаркиваются кровавыми брызгами.
…тишина.
Я жду чего-то, сам не знаю, чего. Надеюсь на что-то, ну, пожалуйста, ну пусть он скажет кому-нибудь там, там – задание выполнено, объект (или как он там меня назовет) ликвидирован, жду дальнейших указа…
…нет.
Ничего.
Тишина.
Еще пытаюсь найти в себе силы спросить, – какого черта он задумал – понимаю, что уже не смогу…
…что я больше не увижу…
…Луна, которая упала с неба на городскую площадь, разбилась на тысячи осколков, лежала вот таким расколотым циферблатом, и в каждом осколке вертелись стрелки часов, показывали одно и то же время. Если наклониться, можно было увидеть себя – но не настоящего себя, а себя в прошлом или в будущем, поэтому туда никто не заглядывал…
…башня, в которую попал снаряд, и она лежала на проспекте, раненая, истекающая кровью, никого не подпускала к себе. Мы долго не знали, что делать с башней, – помочь ей мы не могли, а озверевшая от боли башня могла растерзать немало наших солдат. У нас больше не было снарядов, мы пытались расстрелять башню из автоматов, но это только больше раззадоривало её. Стыдно сказать, тогда я меньше всего думал про башню, как про величайший памятник архитектуры, как про невероятную красоту – мне хотелось уничтожить её как можно быстрее, пока она не уничтожила нас. Башня умерла только через сутки, унеся с собой немало наших…
…часы со всего города, которые спрятались в заброшенной часовне, атаковали каждого, кто осмеливался приблизиться. Мы и не приближались к часовне, она была нам не нужна, кто-то предлагал взорвать её, но я отговорил тратить взрывчатку….
…высохший фонтан, в котором ночью появилась вода – по крайней мере, нам так показалось, когда мы, измученные жаждой, приблизились к фонтану, – но то, что мы приняли за воду, в которой отражались звезды, было ночным небом, наполнившим пустоту – двое из нас упали туда, исчезли в бесконечности….
…окаменевшие люди, люди, обратившие себя в статуи – чтобы их не убили вражеские солдаты. Когда мы разбивали статуи, из них текла кровь…
…теперь можно наконец-то вспомнить все это – теперь, когда больше ничего не осталось, когда больше не надо никуда спешить, когда уже отспешили, отвоевали, отумирали, отразрушали, отубивали, – теперь можно оглядеться, спохватиться, вспомнить, что это было, чего я не увижу больше никогда…
Свидание с городом