Фанфаровый фарфор
Шрифт:
Молчу. Понимаю, что больше крыть нечем.
– …вы хотели, чтобы Брайтон не родился… чтобы его не было… вы думали, что это будет просто, вот так просто, раз, – и нету, и никто про него и не вспомнит даже… И тогда вы женитесь на Ребекке, и в профессии будете номер первый, и дом будет ваш, и все-все… Вы только одного не учли…
– Чего?
Колдуэн фыркает:
– Про вакуумную бомбу слышали?
– Атом… э-э-э… не, про вакуумную не доводилось.
– А вот зря. Хоть понимаете, что будет, если вот что-то только
– Вакуум?
– Верно говорите. И?
– Что и… ну… воздух туда устремится…
– И?
– Ну… ветер поднимется…
– Ветер… – Колдуэн смеется, мечется по костлявому лицу сетка морщин, – ветер, ветер, ты могуч, ты гоняешь стаи туч… Рассчитать вам силу ударной волны, которая будет, если человек ни с того ни с сего исчезнет?
Отрицательно качаю головой.
Уже догадываюсь.
– …а вы уже размечтались, как войдете в дом, который теперь будет принадлежать вам, как обнимете женщину, которая теперь будет вашей…?
Чувствую, что бледнею.
– Я… я все исправ…
– …думаете?
– Ну конечно, что тут думать вообще, просто же все, дождаться, когда снова будет тот мир, и…
Колдуэн недобро посмеивается.
– Ну… ждите, ждите, что я могу сказать…
Жду. Что я могу еще сделать. Терпеливо ждать, когда снова будет то время, другое время, и я зайду в лавку, вернее, не зайду, и куплю бусы, вернее, не куплю, и бусы купит она, и рассыплет на перекрестке, и Брайтон-старший покатится на них и упадет, а дальше будут какие-то извинения, ой, простите, да что вы, это вы меня простите, а вы не ушиблись, нет-нет, да вы хромаете, да зайдите ко мне, давайте врача вызовем, нет-нет, не стоит, то есть, к вам, пожалуйста, а врача не надо, это он не скажет, это он подумает, а потом будет свадьба, а потом будет Брайтон…
Я жду.
Ничего не происходит.
Мир остается таким же, как был, другое время не приходит.
Как будто смеется надо мной…
Как никто убил никого
Вопрос:
Почему я его боюсь?
Без ответа.
Я не должен его бояться. Я не могу его бояться. Я могу расстрелять его в упор прямо здесь, прямо сейчас, – и ничего не будет.
Ничего не будет, говорю я себе.
Я не боюсь, говорю я себе.
Даже не смотрю, что утверждение ложное.
Я его боюсь.
Боюсь.
– Вы нам нужны, чтобы…
…тут же одергиваю себя, не с этого я начать должен, не с этого, а как у них положено – присаживайтесь, потом предложить ему кофе, – зачем это все, присаживайтесь, кофе, а ведь надо…
– Э-э-э… присаживайтесь.
– С-спасибо… – он растерянно оглядывается, что он
– Извините, – говорю на всякий случай.
– Да ничего… ничего страшного…
Значит, все-таки виноват, думаю я про себя.
– Кофе?
– А, не… спасибо.
С трудом догадываюсь, что это отрицание, вытаскиваю из памяти какие-то нелепые конструкции да-нет-наверное-нет.
Наконец, приступаю:
– Вы нам нужны, чтобы понять…
Он кивает. Он с трудом поднимается с пола, он подходит ко мне, он готов понимать уже сейчас.
– Вот здесь… посмотрите по видеокамерам…
Вздрагивает.
– Это… это кто его так?
– Вот этого мы и не знаем, – тоже смотрю на распростертое тело в луже крови.
– А видеокамеры у вас на хрена присобачены?
При…
Приделаны…
Приколочены…
Присобачены…
– Ну… в смысле, они же висят для того, чтобы…
– Я вас понял, понял. Видеокамеры… посмотрите, с половины третьего до без четверти три, черный экран…
– …так тряпкой какой-нибудь закрыли, вот и экран черный…
Тряпка.
Ткань.
Материя.
Черная тряпка.
Темная материя…
…нет, темная материя, это другое что…
– Так вы говорите…
– …накрыли черной тряпкой, чтобы не видел никто, какая сволочь его угробила… а других камер не было?
– Н-нет…
– Вот это вы зря… Ну, теперь на других улицах надо камеры посмотреть, какие люди там ходили…
– То-то и оно, что никого не было.
– Гхм… – он смотрит на экран, – на суицид вообще не похоже, не может человек сам себе в спину выстрелить…
– Вам виднее.
– Точно вам говорю, тут еще кто-то был… Ну а двери какие-то были? Окна? Ну… не в воздухе же преступник растворился в самом-то деле, куда-то ушел…
– Но куда? Ни на одной из камер преступника нет.
Он смотрит на меня недоверчиво.
Добавляю:
– Я вам более того скажу: убитого тоже нет.
– В смысле, нет? Вот же он лежит… вот он…
– …вот он. Но его нет.
Бледнеет.
– Я… я не понимаю.
Начинаю понимать, что я его переоценил, что напрасно сюда позвал, что ничегошеньки-ничего он не знает, ему не угнаться за нами, просто, никогда.
Говорю как можно вежливее:
– Б-большое спасибо. Мы с вами свяжемся. Обязательно…
Смотрю на него, понимаю, что он каким-то образом чувствует, что не свяжемся, черт возьми, как он это понял… как…
– …смотрите, что я нашел-то!
Смотрю на него. Не понимаю. Какого черта. Я же ясно сказал ему, мы с вами свяжемся, когда-нибудь (никогда), какого черта он снова вламывается в комнату, какого…
– Смотрите, что я увидел-то… вот здесь… по камерам…
Не выдерживаю: