Фанфик по Strongest Disciple Kenichi
Шрифт:
– Какая впечатлительная молодежь пошла, - посетовал Акисамэ, придерживая ученика.
– Верно, - согласился китаец, сняв шляпу и почесав лысую макушку.
– Раньше и трава зеленее была, и солнце ярче, и воздух чище, да и груди повыше были...
– Горы, Кенсей, - поправил его мужчина.
– Что горы?
– Горы выше были.
– При чем тут горы?
– удивился Кенсей.
– Если я про груди говорил? Хотя да, ты прав, горы тоже были выше.
Акисамэ показательно вздохнул и перенес свое внимание на ученика.
– Расслабься, Кеничи, это максимальная
Успокоившийся парень шагнул в указанном направлении и понял, что расслабился он рановато: видимых отличий он не находил. Единственная здравая мысль, которая его посетила, была следующая: "Спокойно, парень! Если бы они хотели тебя убить, то сделали это давным-давно. Нужно же доверять своим мастерам... или нет?"
Глава 6.
– Я снова пошутил, - произнес Акисамэ без тени юмора.
– Твое вон там, - он махнул рукой на самый дальний угол.
Кеничи направился в указанную сторону, ежесекундно косясь при этом на предыдущий тренировочный костюм "Терминатор" (как он назвал его про себя), который был увешан толстыми пружинами эспандеров с головы до пят в прямом смысле этих слов.
"Выглядит терпимо", - с сомнением, но уже без шока оглядел он валяющуюся сбрую, которая предназначалась явно не для лошади... "Видимо, таков и был расчет", - сообразил парень, рассмотрев тонкие, раза в два меньше предыдущих пружины.
– "Показали сначала тех "монстров", а затем успокоили - смотри, дескать, не все так страшно, как тебе казалось... Хитро придумано! Если б мне сразу под нос сунули эту снарягу, то шок был бы едва ли меньше первоначального..."
– Ладно, успеешь еще налюбоваться. Тебе теперь в нем в школу ходить, - похлопал его по плечу создатель костюма.
– Надо же как-то компенсировать твое многочасовое ничегонеделанье.
– А...
– Ну, ты же не хочешь пустить все свои усилия насмарку?
– ответил на невысказанный вопрос мужчина.
– Тебе сейчас останавливаться никак нельзя.
– Ничего, Кен-тян, немного позанимаешься, наберешь какую-никакую форму и перейдем к изучению техник, - попытался подсластить пилюлю второй мастер.
– Равняйся на Мию-тян, сейчас она тренируется всего час-другой в день...
"Ага, и это помимо разминки! А если учитывать школьную деятельность и хлопоты по дому, то не мудрено, что у нее совсем не остается времени на себя". Парень уже малость приспособился к манере общения наставников и поэтому не спешил выпрыгивать из штанов от радости.
– "Немного" - это сколько?
– Подозревая худшее, Сирахама изучающе уставился на Кенсея в ожидании ответа.
– А это уже зависит от твоего старания, - покровительственным тоном ответил китаец и добавил с намеком, - впрочем, надо отдать тебе должное - до амнезии ты занимался со всем усердием да и сейчас, как Коэтсуджи говорит, за ум взялся...
"Учитывая, что они мне ничего не должны, а
– Я вижу, ты проникся, - Акисамэ, внимательно наблюдая за парнем, решил прервать его размышления.
– Это хорошо. Тогда не будем задерживать, можешь пока распаковать вещи. Ждем тебя... ну, скажем, минут через двадцать, - пояснять для чего именно не стал - все было ясно и без слов.
Когда Сирахама скрылся из виду, Кенсей произнес в полголоса:
– Вынужден признать, что Кен-тян стал заметно спокойнее. В этот раз он всего лишь шарахнулся в сторону вместо того, чтобы бежать без оглядки.
– Да, он понемногу начинает чувствовать вкус настоящих тренировок.
– Ага, вот только есть большая разница между "учиться, чтобы тебе не надрали задницу" и "учиться, чтобы надрать задницу кому-то"! Как ни крути, а без второй составляющей ему никогда не стать настоящим мастером!
– Хо! И это говорит наш пацифист-извращенец?
– со здоровой долей сарказма осведомился мастер джиу-джитсу.
– Насчет пацифиста ты погорячился... Все! Нет у меня времени на обмен любезностями, заберу Кен-тяна через два часа, - произнося эти слова, китаец был уже в дверях, сжимая в руках камеру, и очевидно, что он не собирался останавливаться, чтобы выслушать ответ.
Акисамэ досадливо отмахнулся, словно отгоняя назойливого комара, который уже напился крови, но, тем не менее, продолжает жужжать над ухом с настойчивостью, присущей любому представителю этого крылатого племени вампиров.
Вечер.
– Слаб ты еще, Кен-тян, - недовольно мотнул головой Кенсей, глядя на тяжело дышащего ученика, валяющегося на земле.
– Но не это главное, а то, что ты плохо стараешься! Не сказать, что вообще не проявляешь усердия, но и из кожи вон не лезешь. Делаешь это без огонька и не на пределе своих растущих возможностей! Так, а теперь поднимайся, груз в зубы и лезь на столб!
– Учитель...
– обратился к нему уставший парень, примериваясь к вкопанному бревну.
– Давно хотел спросить, почему вы и другие мастера возитесь со мной?
– Ты же платишь нам 500 йен.
– Я серьезно!
– Я тоже...
Дождавшись, когда ученик займет исходную позицию на вершине, где едва-едва хватало места для одной ноги, Ма принялся наносить удары бамбуковой палкой, заставляя парня перепрыгивать через нее. И тому стало как-то не до расспросов, его больше заботили три вещи: как не уронить мешки с песком, как не упасть самому и как поменять во время пряжка опорную ногу... Спустя пару минут шаманские пляски закончились очередным падением, и на этот раз Кенсей не стал спешить и приостановил тренировку. Изобразив старческое кряхтение, он устроился на покинутом бревне и начал объяснять "политику партии":