Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Лейченко Сергей Федорович

– Тебе не хватает мотивации: за каждое падение будешь бежать полкруга вокруг додзе или десять минут заниматься со статуями...

– А может, вы вернетесь за руль?
– тихо внес встречное предложение Кеничи.

Но Сакаки показал, что острый слух - прерогатива не только высоких усатых типов:

– Недавно кое-кто спрашивал, почему я не водитель... Сейчас ты почувствуешь ответ на своей шкуре! А еще меня все время попрекают, будто я мало времени уделяю ученику, так что...

– Последнего я точно не говорил!
– запротестовал было парень, но в ответ

послышался лишь дьявольский хохот.

Парень обернулся, ища поддержку в лице китайца, но тот лишь виновато пожал плечами и ткнул в сторону салона, мол, ничего не могу поделать, так надо. А вот Акисамэ в этот раз был не чужд "состраданию":

– Отработку штрафа отложим на завтра, а сегодня после обеда, ближе к вечеру, у тебя будет тренировка с Сигурэ, - подсластил он пилюлю, умолчав о том, что, скорее всего, она будет в разы труднее... или опаснее.

Глава 8.

Когда раздался стук в дверь, единственная среди мастеров Редзанпаку представительница прекрасного пола занималась медитацией. Испарина, проглядывающая из-под черной челки, ясно говорила о том, что подобное времяпрепровождение в исполнении Косаки несло куда более глубокий смысл, чем казалось не искушенной зрительнице, в роли которой выступала незнамо зачем залетевшая муха... Разумеется, посетители не стали для девушки неожиданностью: она засекла вернувшихся обитателей додзе, едва те зашли в главные ворота.

– Входите...
– Одновременно с этим приглашением раздался слабый свист, и назойливое жужжание прекратилось: довольно сложно махать крыльями, когда они летят рядом, но отдельно от тела.

– Получи и распишись, - на пороге показался Сакаки, а перед ним, пошатываясь, стоял придерживаемый за плечо ученик.

Косака была как обычно немногословна. Но слегка приподнятая правая бровь словно говорила: дескать, а что мне с ним с таким делать?

Поскольку мастера были знакомы не один день, "сурдопереводчик" крепышу не понадобился.

– А я почем знаю?
– дернул он плечом.
– Меня попросили - я доставил, дальше - не мое дело... И вообще, мне пора: у меня там пиво стынет...
– школьник внезапно лишился поддержки наставника, и мало того, тот еще "легонько" подтолкнул парня, который не горел желанием входить в комнату, изобилующую колюще-резаным оружием, разбросанным на первый взгляд (да и на второй тоже), где ни попадя.

Каким бы ты ни был мастером, быстро выйти из "продвинутой" позы лотоса у тебя не получится...

"Есть в жизни счастье", - понял Сирахама, влетая головой в грудь наставницы и опрокидывая последнюю на спину. "Жаль, что оно будет таким коротким и окончится, скорее всего, вместе с той самой жизнью..." - подумал он, распластавшись на девушке, которая по всем признакам одела кимоно прямо на голое тело...

Сзади послышались хрюканье, подозрительно напоминающее сдавленный смех, а затем и шорох задвигаемой двери.

А сам парень не торопился вставать со столь удобного ложа, намереваясь перед смертью, если не "вкусить"

запретного плода, так хоть вдоволь его пощупать. "Хочется верить, она меня не больно зарежет", - понадеялся он и, собрав остатки своей воли в кулак, отвел глаза от приоткрывшихся в результате падения "холмов", дабы взглянуть на девушку. Выражение фиолетовых глаз абсолютно не читалось, что, насколько знал Сирахама, было для Сигурэ естественным состоянием.

– Кеничи...
– он скорее уловил по движениям губ, чем услышал свое имя.

Но завороженный взглядом ученик не смог вымолвить ни слова, хотя и попытался. А вот его руки наоборот - проявили необычайную активность и, расценив произнесенное имя в качестве приглашения к действию, потянулись к маячащим прямо перед носом грудям (разумеется, чисто для того, чтобы сравнить оригинал и изображение на подаренной Кенсеем фотографии).

– Кеничи!
– на этот раз девушка повторила громче и почему-то голосом Кенсея, а ее лицо (равно, как и все вокруг) стало размываться...

"НЕТ!" - мысленно закричал парень, мгновенно догадавшись о природе данного явления (благо дело было далеко не в первый раз), и, чувствуя, что вот-вот проснется, вцепился в манящие бугорки...

"Опять опоздал", - с тоской констатировал он, когда картинка перед его глазами пропала, а руки вместо вожделенной груди ощутили покрывало кровати. Перевернувшись на спину, Кеничи раскинул руки и, открыв глаза, с отрешенным видом уставился в потолок. "Ага, как же, блин, "не смогла увернуться"! Скорей уж это я долетел бы до нее в ленточном виде..." - передразнил он самого себя.
– "И ведь снова на самом интересном месте! Везет же тем, кто не помнит свои сны, а мне вот мучайся каждую ночь... Хоть и сладкая эта пытка, но, в конце концов, я же не мазохист!"

– Кен-тян! Мию зовет ужинать!
– А вот голос китайца в отличие от полуголой красотки никуда не делся.

– Иду, - откликнулся парень.

Кому-то могло показаться странным, что подопечный мастеров Редзанпаку нагло дрых в послеобеденные часы, в то время, когда ему полагалось вкалывать в поте лица. Кому-то, но не самому Сирахаме: уж он-то знал, чем обусловлена эта поблажка. "Эх, многое я бы отдал, чтобы заявленная "ночная тренировка с Косакой-сенсеем" оказалась именно тем "упражнением", которое я не могу закончить уже четвертый сон подряд, а не очередной игрой в счеты моими ребрами..." - вздохнул Кеничи, с очевидной неохотой поднимаясь с кровати.

– Скверно выглядишь, ученик, - оценил китаец состояние вышедшего в коридор школьника.
– Что-то ты не слишком похож на человека, проспавшего четыре часа. У тебя такой вид, словно только что закончилась одна из экспериментальных тренировок Акисамэ.

Парню не пришлось ничего придумывать в ответ, и он просто озвучил правду:

– После устроенной "корриды" мне и дня не хватит, чтобы отдохнуть, не то что парочки часов дремоты да еще и в самую жару...

– Ты смотри, Коэтсуджи подобное не ляпни. В его словаре нет такого понятия как "перерыв в обучении", к тому же на целые сутки, - предупредил Кенсей.