Фантастическая девчонка
Шрифт:
– Это что, такая большая проблема? Тебе просто надо поразмыслить над своими ошибками, тогда, наверное, все разрешится.
От моих слов девочка еще сильнее расплакалась, но потом вдруг сделала серьезное лицо и взглянула на меня.
– А ты меня, случайно, не призывала? В фильмах ведь и так тоже бывает. Если отчаянно хочешь кого-то увидеть, призываешь этого человека специальной магией.
– Обхохотаться можно. С чего, блин, ты взяла, что мне хотелось тебя видеть?
Честно, очень смутно помню, какой была десять лет
Выбросив из головы эти мысли, я отправилась на кухню и достала из холодильника маринованную говядину, чтобы приготовить ее на завтрак. Неделю назад я купила ее по скидке. Пока мясо жарилось, девочка незаметно прошмыгнула на кухню и села за стол.
– Как же я зла. Ты сейчас есть собираешься?
– Чего?
– Как ты можешь быть спокойной в такой ситуации? Почему делаешь вид, будто это тебя не касается?
– Так и есть. Из прошлого пришла ты, а не я.
– Бесит, как же бесит! – раскричалась она, но вскоре притихла. Кажется, поняла, что злость ей сейчас ничем не поможет.
– У тебя салата нет? – спросила девочка, заглянув в холодильник.
– Нет.
– А винограда?
– Тоже. Но есть арбуз, можешь им позавтракать.
– Разве не знаешь, что я не ем арбузы?
Такое было? Точно, до выпуска из старшей школы я их не любила. Однако несколько лет назад осознала, что летом нет ничего лучше сочного арбуза, и стала их есть.
Я выложила готовое мясо на тарелку, достала закуски и уже собралась зачерпнуть риса из рисоварки, но моя гостья вдруг скрестила руки на груди и нахмурила правую бровь.
– Будешь рис? – спросила я ее.
– Еще чего, ешь одна.
Я взяла тарелку и села за стол.
– У тебя же со лбом все в порядке?
Похоже, совесть у девочки все-таки есть. Она с беспокойством взглянула на мое лицо:
– Не лучше ли обратиться к врачу?
– Забудь, ничего страшного.
– Мой бедный лобик, как же быть?.. Если останется шрам, это будет ужасно!
– Твой лобик?
Так мелкая переживала не за меня, а за себя в будущем.
Я поднесла ложку риса ко рту, но девочка глянула на меня как на врага народа.
– Поверить не могу, ты собираешься все это съесть? – спросила она, указав на тарелку передо мной.
– Угу, – ответила я и, недолго думая, положила ложку в рот. Рис приготовила позавчера, но он все еще был съедобным.
– Ты всегда столько ешь?
– Да, а что?
– Как ты можешь, это же так много?!
Я взглянула на тарелку. Там было-то всего ничего, с гулькин нос. Но девочка продолжала брюзжать, что это перебор.
– Поэтому и потолстела! Хватит есть! И почему у тебя мясо на завтрак?
Маленькая нахалка отняла у меня тарелку.
– Мелкая, ты что творишь?
– У тебя что, зеркала нет? Посмотри,
Она брезгливо оглядела меня со всех сторон. Было очень неприятно.
– Какое тебе дело до моего веса? – Я забрала тарелку обратно.
– Блин, это же мое тело!
– Чего?
– Мое будущее тело. Почему ты ничего не делаешь, чтобы похудеть?! – рассердилась девочка и снова передвинула миску к себе. А потом посмотрела на меня и продолжила пыхтеть.
Пока мы спорили, еда окончательно остыла. Эта вредина точно меня в покое не оставит.
– Съем только половину, идет?
Но не успела я договорить, как она схватила мою тарелку, подошла к раковине, где стояла рисоварка, отсыпала часть риса обратно и только после поставила тарелку передо мной.
И трех ложек не осталось! Я собралась возразить, но сдержалась: не хотела больше с ней спорить.
– Ну что, теперь можно есть?
– Как хочешь.
Я зачерпнула ложку и положила в рот.
Рис остыл, так что вкусный он или нет, уже было не разобрать. К тому же девочка продолжала сверлить меня убийственным взглядом, от которого аппетит пропал окончательно.
– Так и будешь пялиться?
Девочка нарочно громко хмыкнула, чтобы мне было слышно, и ушла в гостиную.
Когда я мыла посуду после еды, вдруг раздался ее крик.
– Вау, так это была не фоторамка? Что за странный телевизор?
– Сейчас все такие.
Я мельком взглянула в сторону гостиной: девочка продолжала тыкать в экран, как будто он казался ей чем-то странным. Когда я впервые увидела телевизор толщиной меньше сантиметра, тоже была поражена: в выключенном состоянии он и правда служит фоторамкой.
Девочка также спросила про диван и холодильник. Пожалуй, это единственное, что еще изменилось за десять лет. Диван три года назад подарила тетя, а холодильник пять лет назад сломался, и его поменяли вместе с телевизором.
– Ой, а куда делась Мэри? Мама взяла ее с собой в Америку? – прозвучал звонкий голос девочки, сливаясь со звуком телевизора.
– Умерла.
– Что?
Девочка пулей влетела на кухню.
– Что ты такое говоришь? Как так умерла?
Ее глаза наполнились слезами.
– Уже как два года, – сказала я, с трудом сохраняя невозмутимый вид. Мне все еще тяжело спокойно рассказывать о Мэри. В нашей семье она была как младшая дочь.
Когда я училась в третьем классе начальной школы, мы со старшей сестрой упросили маму взять Мэри из приюта. Она была очень обаятельным и умным йоркширским терьером. Даже мама, которая не любила собак, была от нее без ума. Но однажды Мэри начала болеть. Мы пошли в ветеринарную клинику, и там нам ответили, что она уже старенькая и ничего не поделаешь. Сказали, что собаке, прожившей пятнадцать лет, по человеческим меркам больше восьмидесяти. Вот так она болела-болела и умерла.