Фантастическая любовь (сборник рассказов)

Станковская Ирина Ю.

Кошурочка моргнула, вежливо поздоровалась и поняла вдруг, что хоть и мила, и красива ее бабушка, но говорить им не о чем, совсем не знает она ее, лучше бы с родной матушкой увидеться! И решила про себя, что обязательно старый дом свой найдет.

Синеглазка все заметила и ласково сказала: «Внученька, рада была тебя повидать и в гости в любой момент жду! Не сейчас, так когда-нибудь… У нас с тобой девять жизней, как и положено!»

Распрощались они, и вышел Иван Михайлович с Джеком во двор.

«На хозяйстве останешься? – спрашивает. – Только на тебя и надеюсь. Думал, кого-то из людей найду, но не судьба. Кошачья эта должность! Ты только делай, как считаешь

нужным. Каждый по-своему себя проявляет».

Он все подробно Кошурочке рассказал, та удивлялась, но внимательно слушала, кивала с умным видом.

«Ну что же, пора в Австралию!» – вздохнул хозяин. Хоть и печально сказал, но мысли уже о встрече с Синеглазкой, любому видно!

Он тросточкой взмахнул, искорки блестящим облаком его и Джека накрыли, и вот, нет никого во дворе, только палочка лежит. В последний момент успела заметить Кошурочка, что силуэт рядом с Джеком уже не Ивана Михайловича, а что-то вроде кота огромного. Кошурочка до палочки дотронулась, земля под ней качнулась. Шатаясь, с палочкой в руках в дом побрела, улыбка на губах растерянная. Слышит вдруг, бежит за ней кто-то. Оглянулась – фифа накрашенная, белые кудри по плечам прыгают: «Данетыч, миленький, помоги!»

И с тех пор пошел по городу слух о кошке, которая слабых и обездоленных защищает. Любит, дескать, она в позднее темное время гулять. Появляется из ниоткуда, по шерсти огненные искры прыгают, а потом исчезает без следа. И, если что, когти острые выпускает и негодяев по физиономии бьет! Одна девушка даже говорила, что лично с ней встречалась, что кошка ее от маньяка спасла. Но честно призналась, кошка была обычная, сиамка, поэтому девушке никто не поверил – сказали в полиции, повезло просто и никакого волшебства.

А Данетыч от полудня до шести вечера исправно практикует. Ходят к нему клиенты, и он, как и прежде, лишь «да» и «нет» говорит. И знают люди, что это только его личное мнение, а сами поступают, как считают нужным.

К началу времён

Мама схватила меня в охапку и побежала. На ходу я переполз на её спину и вцепился в твёрдые шейные зубцы. Сколько я себя помню, мы постоянно бежим. Бежим со всех лап. До сих пор не пойму, что мы сделали людям? Свободной земли навалом, всем хватит! Мы никого не трогаем, ни разу не причинили вреда человеку. А ведь могли бы! Еду у людей не отбираем – питаемся только плодами карделярии, которые непригодны им в пищу. Так они ещё узнали об этой нашей особенности и вырубают полезные деревья, обрекая меня и маму на голодную смерть! Или наоборот, специально оставляют рощи карделярии, чтобы заманить нас в ловушку. Мама изучила человеческие уловки и повадки, поэтому мы с ней до сих пор живы. Последние на свете драконы, больше никого не осталось. У нас замечательное обоняние, мы загодя чуем людей и собак – наших врагов и безжалостных преследователей – и всегда уходим от погони.

Мама и папа единственные выжили после большой облавы на драконов, устроенной много лет назад. Тогда они были детьми, потом в скитаниях выросли, полюбили друг друга, и на свет появились мой старший братец и я. Я никогда не спрашивал, как погибли отец и брат. Маме и так тяжело. На её доброй морде постоянно застыло обеспокоенное выражение: как защитить, как накормить, как выжить. У меня сейчас самый неудобный возраст – летать не умею, крылышки махонькие, а вес уже большой, и маме трудно бегать и прыгать со мной на спине. Недавно мы еле спаслись от банды убийц, перелетев через реку. Мама немного не дотянула до берега, и пришлось шлёпать по воде, – повезло, что там было мелко.

Звуки погони затихли вдали. Мама остановилась и перевела дух. Я кубарем скатился на землю. Ещё немного, и я буду бегать так же быстро! Из брюшной сумки мама достала пару смятых плодов карделярии. Мы поели.

– Заметил, сынок, у них появилось новое оружие? Оно теперь стреляет дальше. Я видела, как ломались ветви деревьев! – в голосе мамы звучала грусть. – И грохот от него ужасный, у меня уши заложило!

– М-м-м? – пробурчал я, смакуя последние сочные кусочки.

– Не знаю, сынок, теперь, наверное, всё время придётся жить в лесу. На равнине мы слишком уязвимы. Среди деревьев легче укрыться… – она замолчала.

Я понимал, она думает, чем же мы будем питаться. Карделярии в лесу встречаются редко, их специально в начале времён вывели наши предки. А что было в начале времён? Мама почти ничего не знала о прошлом. Из разговоров взрослых она поняла, что когда-то драконы и люди жили мирно, бок о бок друг с другом. Что случилось, почему люди стали нашими лютыми врагами, маме не помнила. Она говорила мне о большом городе с высокими стенами и домами без крыш, об огромных садах карделярии и невероятном покое, когда не надо бежать сломя голову, опасаясь за свою жизнь.

Мы отдохнули, потом нашли ручей и напились вволю. Мама наполнила сумку водой, аккуратно загребая лапами и не пролив ни капли. Вот так мы и кочевали. Я потихоньку рос, и мог теперь даже без разбега пролететь небольшое расстояние. С недавних пор мне нравилось разглядывать своё отражение в попадающихся на пути водоёмах. До чего ж я был хорош! Зеленовато-коричневая чешуя на спине и боках отливала золотом. Я вытягивал лапку и любовался аккуратными коготками, выгибал шею – и взгляду представал ровненький точёный ряд зубцов. Мама тоже гордилась мной. Особенно после того, как я спас нас от голодной смерти.

Тогда мы убежали очень далеко, пересекая ручьи и речушки, запутывая следы, и забрели туда, где росли совсем другие, непривычные деревья, и не было ни одной карделярии. Мы шли всё дальше и дальше, еле держась на ногах от голода и усталости. Хорошо, воды здесь было в изобилии. Но на одной воде долго не продержишься. Мама прилегла отдохнуть в тенёчке, а я побрёл искать пищу. Взгляд мой упал на дерево, листья которого немного напоминали на вид листья карделярии. Я отщипнул веточку и осторожно разжевал. Рот наполнился горечью, захотелось выплюнуть незнакомую еду. Однако горечь быстро ушла, и новый резкий вкус мне даже понравился. После нескольких удачных проб я набрал разных растений и на задних лапах (брюшной сумки у меня не было) приковылял к маме. Она тихо спала, поджав лапы и хвост. Глядя на её измученную морду, худые бока, тусклую чешую, я думал, что теперь мне надо заботиться о ней. Когда мама проснулась, я поведал о своих находках.

– Значит, мы приспособились! – только и сказала она. Мы подождали ещё полдня, не будет ли мне плохо от съеденного, но всё обошлось. Мама попробовала новую пищу и тоже осталась жива-здорова. Сначала её немного подташнивало, но потом она радостно сообщила, что чувствует себя бодрее обычного. Теперь мы путешествовали без прежнего страха остаться голодными. В маминой сумке постоянно лежали запасы еды, и мы нашли ещё много съедобных растений. Люди продолжали отравлять нам жизнь, но теперь я не был для мамы обузой, и мы легко уходили от облав. Крылья выросли на диво большие, красивые и гладкие. Я взлетал над лесом, а мама смотрела в небо, прикрыв лапой глаза, и любовалась сыном. По её словам, так высоко ещё не поднимался ни один дракон.