Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника
Шрифт:
– Сделаем, – рассеянно сказал начальник убойного отдела.
– Иваныч, – спросил Примус, вставая из-за стола, – так я пойду?
– Иди, – сказал Нечаев. – Иди, Коля.
– Кстати, Николай, – остановил оперуполномоченного Калгин. – А почему тебя Примусом прозвали? Все вокруг – Примус, Примус…
– Так, – смущенно сказал Евграфов. – Давно это уже было. У нас занятие по изучению приказов и указаний МВД было. Ну начальнику показалось, что я с соседями разговариваю, поднял меня, отчитывать начал.
А я ему говорю: «За что, Владимир Иваныч? Сижу спокойно, никого не трогаю, примус починяю»…Сами
Он вышел из кабинета начальника, прошел к себе, сел за стол и, воровато оглянувшись на дверь, поднял телефонную трубку, набирая номер.
– Вика, привет, – сказал он, прикрывая трубку ладонью. – «Хванчкару» хочешь? А конфеты «Рафаэлло»?.. А меня?..
– Ну, не в вине счастье, – рассудительно сказали на другом конце провода, – без конфет я тоже могла бы обойтись, а вот то, что ты предложил на третье… Ты же знаешь, не могу отказаться от сладкого. Слушай, Колька, я ведь и располнеть могу! Как ты будешь объяснять жене, что у тебя вдруг появилась внебрачная дочка?
– Времени достаточно, чтобы придумать что-нибудь умное, – нетерпеливо сказал Примус. – Все-таки девять месяцев – не один день. Так что?
– О, господи! – засмеялась Вика. – Конечно же приезжай. И «Хванчкару» свою захвати, о конфетах я уже не говорю!
Глава третья
Шесть звезд, образуя правильное окружие, все еще горели над миром.
Они были видны всю ночь, от заката до рассвета, они светили нагло и невероятно, опрокидывая все представления о вечности, космосе и звездных светилах. О них спорили, о них говорили, их свет вызывал дикие предположения, так же далекие от истинности происходящего, как представления Птолемея об устройстве Вселенной.
Небо манило и тревожило новыми звездами, которые открывались глазам астрономов ежедневно, словно черная тьма космоса покрылась серебристыми мигающими язвочками, от которых не было спасения.
Покраснела и стала медно-красной Луна, она словно придвинулась ближе к Земле, теперь она выглядела угрожающе, она пугала людей округлостью своих чудовищных боков, вздымала в океане многометровые волны, и на страны, что были близки к океанам и южным морям, накатывались цунами, ежедневно разрушая дома и унося в морские глубины людей. Словно чудовищные челюсти, волны перемалывали земляной пирог, принося вместо унесенных плодородных земель белый океанский песок, в котором сверкали золотые улитки и раковины, но до них уже никому не было дела – мертвый богач ничем не лучше живого нищего, живому нечего тратить, мертвому тратить некогда.
Второй пророк скончался в своей резиденции. Обыкновенная история – инсульт, недолгие муки и торжественные похороны, какие только могут случиться у того, в кого верила паства и кто обладал состоянием, сравнимым с национальным доходом десятка развивающихся стран. Похороны второго пророка показывала мировая телекоммуникационная сеть, многие знаменитости, которые за жизнь прошли в своей вере от христианства до каббалы и сайентологии, а устав от нее, обратились к Единому Богу, присутствовали на торжественных проводах человека, который изменил их жизнь.
На телевизионных экранах демонстрировались кадры, на которых второй пророк, облаченный в белый саван, на специальной тележке въезжал в очистительное пламя печи крематория. Дубли и тэтры стояли вдоль стен, провожая пророка в его последний путь.
Первый пророк в белом одеянии был украшен гирляндами цветов, печален и торжественен. «Мы хороним не человека, – сказал он в траурной речи. – Мы хороним святого, прикоснувшегося к скрижалям истины и света, мы провожаем в последний заоблачный путь истинно верующего, который стремится к встрече с Создателем. Верю, что он встретит каждого из нас там, где за облаками звездной пыли сияет ковчег всеобщего счастья».
Нечаев выключил телевизор, вышел на кухню и закурил. Жадная к жизни и не знающая прощения мысль одного из демиургов настигла второго пророка. К этому времени демиурги покинули Россию, каждый из младенцев избрал свой ареал обитания, приближалось время преобразования мира, и страшно было подумать, чем эти преобразования закончатся и закончатся ли вообще. Происходящее пугало и вгоняло в тоску. Ощущение причастности к происходящему рождало острое чувство обреченности.
Старший оперуполномоченный УУР МВД России Роман Калгин погиб при возвращении в Москву. Глупый случай – электроника не сработала, а пьяный диспетчер забыл перевести стрелки на станции Поворино. Такого не случалось более двадцати лет, но все же произошло. Пассажирский поезд на тупиковой линии врезался в цистерну с бензином, погибло двадцать семь человек из первого вагона, в том числе Калгин.
Это могло быть случайностью, но Нечаев в случайность почему-то не верил, все происходящее он воспринимал как продолжение истории с младенцами и укрепился в этом мнении, когда через пять месяцев из Южного федерального округа сообщили, что старший оперуполномоченный уголовного розыска Николай Евграфов погиб при проведении спецоперации в Дагестане. Обезвреживали группу ваххабитов, засевших в частном доме. Бронежилет и защитный шлем были на нем, но случайная пуля угодила Евграфову в незащищенную шею. Он погиб на месте.
Через неделю после его гибели к Нечаеву пришла молодая женщина, назвавшаяся Викой. Даже неискушенный человек догадался бы, что женщина беременна – так явственно платье обтягивало округлый животик. Вика попросила у Нечаева фотографию Николая Евграфова. Кадры еще не успели сдать дело в архив, поэтому Нечаеву без особого труда удалось выполнить ее просьбу – он просто взял последнюю фотографию Примуса из его личного дела и отнес его в экспертно-криминалистический отдел, где с нее сделали несколько хороших дубликатов. Одну фотографию Нечаев спрятал в сейф.
Начальник личной охраны второго пророка Постников был найден в номере одной из московских гостиниц при обстоятельствах, не исключающих самоубийство. Столичная милиции особо утруждать себя не стала – в возбуждении уголовного дела было отказано, благо претензий со стороны родственников и пророка не поступило.
– Сам виноват, – сказал второй пророк, находившийся в эти дни в Москве. – Не оправдал он рекомендаций, не оправдал! Простых вопросов решить не мог.
Это случилось за неделю до того, как второй пророк вернулся на свой остров, где скоропостижно скончался от инсульта.