Фантастические циклы романов. Компиляция. Книги 1-25
Шрифт:
– У вас, господа, плохо со слухом? – Бретер презрительно сморщил порченное какой-то инфекцией лицо.
Мужик, точнее дворянин, наверняка служилый, явно работал по не раз опробованному сценарию, а вот мы будем рвать шаблоны. Иначе никак – против двух профессионалов со шпагами нам не потянуть, даже учитывая наше церемониальное оружие. Особенно учитывая наличие оного.
Я нарочито медленно начал подниматься, затем резко левой рукой подцепил блюдо с селедкой и швырнул его в усатого бретера. Пока он резким жестом отбивал сей нестандартный снаряд рукой,
Хороша работа стеклодува – графин, угодивший в лоб бретера донышком, так и не разбился, а вот цель на некоторое время выпала из расклада.
Молодой бретер настолько удивился подобному ходу событий, что обнажил свою шпагу.
Это он зря – теперь разбираться с последствиями мне будет намного легче.
– Стол! – крикнул я, и, как обычно, Евсей понял все с полуслова.
На это действие его здоровья хватит с лихвой, тем более что ворочать тяжелый стол мы взялись на пару.
Гастрономическое великолепие самым возмутительным образом съехало на пол, зато столешница, встав вертикально, превратилась одновременно в щит и таран.
Да уж, недооценил я парня.
За мгновение до того, как мы врезались в вооруженного бретера, он сумел ткнуть меня шпагой в голень.
– Ах ты, скотина! – завопил я.
Когда столешница сбила бретера, накрыв его, я заполз сверху и ударил по торчащей наружу голове.
Затем двинул второй раз, но третий удар сдержал – бретер уже был в отключке, а излишнее зверство впоследствии может выйти мне боком.
– Лежать! – послышался за спиной крик Евсея.
Когда обернулся, я видел, что казак все же разбил основательное творение стеклодува об голову поднимающегося на четвереньки усача.
Совершив еще один поворот головы, я уставился на кабатчика:
– Что застыл, мерзавец? Высвистывай околоточного.
Кто бы сомневался, что у кабатчика найдется свисток, которым он воспользовался, едва выскочив из дверей заведения.
Околоточный в компании здоровенного городового прибыл буквально через минуту, и это тоже настораживало.
– Что здесь происходит?! – грозно взревел еще один носитель пышных усов, но теперь в полицейской форме.
К этому времени мы с Евсеем успели оправить свою одежду и даже прицепить обратно на пояса оружие – он шашку, а я нелюбимую саблю. Осмотр раны на ноге показал, что это небольшая царапина, которую достаточно было смочить водкой. А ведь могло быть намного хуже, и понимание этого не добавляло мне хорошего настроения.
– Форменное безобразие здесь происходит! – заорал я, изображая вздорного дворянчика в подпитии. – Мы здесь тихо сидим и обмываем награды, а тут явились два каких-то быдлана и давай нас оскорблять.
С этими словами я ткнул свой орден под нос околоточного, и блеск золотой каймы на кресте отразился в его глазах нешуточным страхом. Околоточный мгновенно побледнел до позеленения кожи лица.
Да он у нас в этом деле замазан по самые уши, сволота такая! А может, кабатчик использовал его втемную? Похоже на правду, учитывая свирепый взгляд околоточного в сторону распорядителя заведения.
– Но это же дворяне, – попытался ухватиться за соломинку околоточный с тем же успехом, как и утопающий.
– Да? – сыграл я удивление. – Они не представились.
Еще бы. Я сделал все, чтобы бретеры не успели этого сделать.
Кроме простого и унизительного отказа от дуэли имперская власть в данном вопросе проявляла маниакальную тягу к формальностям. Так что любое отступление от дуэльного кодекса каралось по всей строгости закона. На этом и строился мой расчет.
Околоточный оказался не так уж туп. Он посмотрел на кабатчика, который с недовольным видом кивнул, подтверждая мои слова.
Тоже не дурак, потому что понимал: в деле дворян, получивших знаки отличия из рук императора, может всплыть и судебный видок с магическим детектором лжи. К тому же от полицейского не укрылся обнаженный клинок молодого бретера и наше оружие, явно не покидавшее ножны.
Было видно, что околоточному очень не хочется раздувать происшествие, которое наверняка повлечет за собой непростое общение с участковым приставом, а то и с обер-полицмейстером.
Недолгий анализ подвиг полицейского на принятие кардинального решения.
– Устин, – повернулся он к городовому, – зови Петра и Захара. Пеленайте этих молодчиков. А еще найди господам извозчика.
Опомнившись, он повернулся ко мне, чтобы понять, не переборщил ли с командами. В ответ я лишь согласно кивнул.
– Вы не сумлевайтесь, ваше благородие. Мы уж поспрошаем с супостатов, а для вас никаких беспокойств не будет, – уверил нас околоточный.
Ну что же, можно сказать, что этими словами он реабилитировался в мох глазах, так что можно и не гадать о степени вовлеченности полицейского в это дело.
Здоровяк Устин справился с заданием очень быстро, и через минуту еще два городовых вязали начавших приходить в себя бретеров, а мы с Евсеем направились к пролетке.
Когда вышли на улицу, я увидел, что солнце уже зашло.
Да уж, в приятной компании время летит очень быстро. Увы, повторить подобное не получится еще очень долго. Пару лет Евсей не сможет посещать Топинск, а у меня вряд ли получится наведаться к нему в станицу.
Глянув на небо, я все же решил не искать приключений на свою голову и приказал извозчику править во дворец Даши. Уверен, там найдут где приютить хворого казака, а в госпиталь он вернется утром.
Переезд прошел без малейших проблем, и спустя некоторое время нас встретила чем-то встревоженная охрана графского дворца.
Евсея я сдал его старой знакомой горничной, которая пообещала позаботиться о раненом казаке. Ее озорной взгляд вызвал у меня беспокойство. Евсей еще слаб, и вряд ли ему до постельных утех. Впрочем, человек он взрослый, пусть решает сам.
Теперь мне нужно было как-то тихо и незаметно добраться до своей комнаты.
Не вышло.
– Где тебя носило? – нахмурившись, спросила Даша, которая явно вернулась домой задолго до меня.