Фантастические создания (сборник)
Шрифт:
Профессор Фиринг тщательно исследовал свое пенсне, удовлетворился его чистотой и нацепил себе на нос:
— Не надо так переживать, дорогая. Не нужно истерики. Давайте подойдем к этому максимально спокойно. Он знает о Храме Темной Истины?
— Пока нет. Как и о вас. Он просто знает, что это кто-то с кафедры.
— В таком случае — что может быть проще? Вы слышали о странной выходке Вольфа Вулфа?
— Еще бы! — громко рассмеялась Глория.
— Всем известно, как страстно Вольф увлечен вами. Пусть во всем обвинят его! Это будет очень легко сделать, и таким образом мы
— Это я и попыталась сделать. Я выдала O’Брину трогательную историю о моей любви к Вольфу — причем настолько откровенно фальшивую, что он наверняка подумает, что это было прикрытием для чего-то другого. И я думаю, О’Брин попался на удочку. Но ситуация на самом деле сложнее, чем вы думаете. Вы знаете, где сейчас Вольф Вулф?
— Никто не знает. После того как директор… ээээ… сделал ему выговор, Вулф исчез.
Глория снова рассмеялась:
— Он здесь, профессор. В этой комнате! Прямо перед вами!
— Моя дорогая! Секретные панели и все такое? Вы слишком близко к сердцу принимаете свой шпионаж. Где?
— Здесь! Вот он! — и она указала на волка.
Профессор Фиринг разинул рот:
— Вы серьезно?!
— Так же серьезно, как и вы насчет будущего фашизма. Это Вольф Вулф.
Фиринг с недоверием подошел к волку и протянул руку.
— Он может укусить, — предостерегла Глория.
Слишком поздно.
Фиринг уставился на кровоточащую руку.
— Что ж, по крайней мере, — заметил он, — это неоспоримое доказательство, что вы говорите правду.
И он поднял ногу, чтобы нанести удар.
— Нет, Оскар! Не надо! Оставьте его. И вам придется поверить мне на слово — это слишком сложно объяснить. Но этот волк — это действительно Вольф Вулф, и он находится полностью под моим контролем. Он абсолютно в наших руках. Мы переключим подозрение на него, и я буду держать его в этом обличье, пока Фергус со своими друзьями-агентами не побежит по его следу и не оставит нас в покое.
— Дорогая! — воскликнул Фиринг. — Вы сошли с ума! Вы даже более сумасшедшая, чем самые преданные члены моей церкви! — Он снял пенсне и снова уставился на волка. — И все же тогда, во вторник вечером… скажите-ка мне одну вещь: у кого вы взяли эту… эту собаку-волка?
— У забавного толстого коротышки со смешной круглой бородкой.
Фиринг ахнул.
Он вспомнил хаос в храме, и волка, и круглую бороду…
— Очень хорошо, милая. Я вам верю. Не спрашивайте почему, но я вам верю. А теперь…
— Итак, все решено, не так ли? Мы держим его здесь, совершенно беспомощного, в то время как он становится…
— Волк в качестве козла отпущения. Да. Очень мило.
— О! Еще одно… — У нее на лице вдруг появилось выражение испуга.
Вольф Вулф обдумывал возможность внезапного нападения на Фиринга. Он наверняка сможет выскочить из комнаты раньше, чем Глория успеет сказать «АБЗАРКА!». Но что потом? Кому он может довериться,
— Что такое? — спросил Фиринг.
— Эта его секретарша. Эта маленькая мышка с кафедры. Она знает, что я спрашивала про вас, а не про Вулфа, когда приходила. Фергус, видимо, еще с ней не говорил, потому что проглотил мою сказку, но поговорит. Обязательно поговорит — он очень дотошный.
— Хм-м. Ну, в таком случае…
— Да, Оскар?
— О ней придется позаботиться, — добродушно улыбнулся профессор Оскар Фиринг и потянулся к телефону.
Вулф действовал мгновенно, не раздумывая и руководствуясь импульсом.
Его зубы были достаточно сильными, чтобы сорвать телефонный провод со стены. Это заняло всего секунду, а в следующую секунду он был уже в коридоре — до того как Глория успела открыть рот и сказать слово, которое превратило бы его из сильного и опасного волка в слабого профессора филологии.
Вслед ему неслись испуганные крики, пока он мчался через лобби отеля, но он не обращал на них внимания.
Сейчас важнее всего было добраться до дома Эмили раньше, чем о ней «позаботятся».
Ее свидетельство было крайне важным — оно могло указать Фергусу и его людям, в каком направлении нужно двигаться и где искать виновных.
И кроме того, признался Вулф самому себе, Эмили была чертовски милой девушкой… очаровательной девушкой.
Частота столкновений Вулфа с прохожими была примерно 1,66 на квартал, и он получил столько проклятий в свой адрес, что, если бы они действовали на самом деле, их хватило бы, чтобы навести на него вечную порчу.
Но у него было мало времени, и это было единственным по-настоящему важным. Он несся, не глядя на сигналы светофоров, подрезал грузовики, выскакивал из-под трамвая и однажды даже перепрыгнул остановившуюся машину, которая преградила ему путь. Все шло как надо, и он был уже на полпути, когда вдруг на него обрушились со всей мощью двести фунтов человеческой плоти.
Он посмотрел вверх, пытаясь не замечать яркие круги и звезды перед глазами — результат удара головой об асфальт, — и увидел своего старого знакомого, полицейского, которого кинули на пиво.
— Итак, Бродяга! — сказал офицер — Я все-таки поймал тебя, а? Теперь давай глянем, носишь ли ты бирку с лицензией. А ты и не знал, что я играл в регби, а?
Он крепко держал Вулфа за шкуру — это было довольно болезненно. Вокруг собралась толпа зевак, которые давали полицейскому самые дурацкие и противоречивые советы.
— Проходите, ребята, — увещевал он. — Это приватный разговор между мной и собакой. Проходите!
И он все крепче держал Вулфа за загривок.
Вулф все-таки вырвался, оставив большой клок шерсти в кулаке офицера, и почувствовал, как из того места на шее, где теперь не хватало шкуры, закапала кровь. Он услышал сочное ругательство и одновременно выстрел пистолета — и его ударило в плечо, словно игла впилась ему в кожу. Охваченная страхом толпа расступалась перед ним. Ему вслед полетели еще две пули, но он исчез из виду, оставив за спиной самого потрясенного полицейского Беркли.