Фантастические тетради
Шрифт:
— Как это?
— Помнишь, мы катали твою подругу? Индикатор машины показал присутствие в салоне четвертого. Как думаешь, кто бы это мог быть?
— Али, прохвост! Кто же еще? Но в самолет он с тобой не полезет — его от высоты тошнит.
— Теперь каждый раз, садясь за управление, я вынужден сам себя пересчитывать. А как прикажешь пересчитывать себя за штурвалом? Еще не хватало, чтобы его вытошнило прямо на доску приборов.
— Ты же в курсе, что он держится за меня…
— Один момент, — усомнился Суф, — мы
— Ерунда какая… Ты хочешь сказать, что он прицепился к Наташке? Индикатор реагирует только на его человеческое состояние. Или ты хочешь сказать, что он взял моду прятаться от нас под сиденьем салона?
— Я ничего не хочу сказать о тех вещах, в которых не разбираюсь. А вот тебе следовало бы посмотреть, как выглядит «раздвоение призрака», прежде чем тащить его сюда.
Матлин схватился за голову.
— Что ты мелешь! Не пугай меня, не то я «выйду из игры» раньше, чем он.
— А я и не пугаю. Просто надо было смотреть, когда предлагал шестирукий. Ты у нас здесь главный мадистолог: возишься с ним — вот и возись, только не забудь спросить, от чего у меня двоится в глазах.
Глава 22
Для решительного разговора с Натальей Матлин выбрал не самый удачный день. И тот факт, что в собственном подъезде он наткнулся на шедшего к нему обидчика Суфа, никак не повлиял на решительность его намерений.
Наталья встретила его зареванной. Впрочем, это состояние в последнее время было для нее характерно.
— Чего тебе? — рассердилась она. — Что тебе еще надо? Я знаю все, что ты скажешь. Ты это говорил уже миллион раз. Весной мы поженимся. На свадьбу придешь, а теперь убирайся.
— Нам надо поговорить сейчас же, срочно. Ты даже представить себе не можешь, что я тебе скажу.
— Полиция нравов! Опять будешь наставлять меня на путь истинный?
— Нет. Только на технику безопасности общения с мадистой.
— Это ты здесь главная мадиста! И Суф твой — мадиста! Господи, когда вы, наконец, уберетесь отсюда в свой ареал! — Наташка попыталась выпихнуть Матлина за дверь. — Матюша, скоро я решу, что ты ревнуешь.
— Не смеши! Нам надо поговорить, пока не поздно. Иначе ты наживешь себе проблему, от которой без моей помощи не отделаешься.
— Да, я это сделаю тебе назло! Только тебе назло!
Но спустя час, как только Матлин успел вернуться домой, она позвонила и, заходясь рыданиями, сообщила, что покончит с собой, что такая жизнь для нее невыносима, что этот «засранец» опять от нее прячется и что есть у нее самые худшие предположения насчет обещанных ей проблем.
Весь вечер они просидели у Матлина на кухне. Наташка курила одну сигарету за другой и несла полную ахинею о летающих драконах; о том, что лучше всех понимает, что Али никогда на ней не женится; о том, что понятия не имеет, зачем он мучает ее и что ему от нее нужно…
— Он чаще тебя беспокоит?
Наташка разрыдалась:
— Проклятый мадиста! Видеть его не могу. От одного его вида меня тошнит. У тебя в Ареале не изобрели таблетки, чтоб выпить и забыть его навсегда?
— Ваше общение как-нибудь изменилось?
— Изменилось. Мы не общаемся вообще. Тебя это устраивает?
— Я ничего не понимаю, — растерялся Матлин, — совершенно очевидно, что у него существует какая-то связь с тобой. И, если я исчезну с Земли, он может остаться, а меня это совершенно не устраивает.
— Нет! — закричала она. — Феликс, нет! Если ты исчезнешь — он потащится за тобой. Я знаю это точно. Пожалуйста, пообещай мне… — она вцепилась в его рукав, — пообещай, что я поеду с вами. Я не могу без него жить. Это все равно, что смерть.
— Вот это мы сейчас и проверим, — Матлин встал и полез на антресоль за манжетом.
— Что ты задумал?
— Эксперимент. Сейчас я на Перре отойду от Земли и подожду. Если он последует за мной — девочка, ради всего святого, перекрестись и забудь. Я найду для тебя любую «таблетку».
— Ага…
— И только попробуй ее не принять.
— Ага…
— Пообещай, что дашь стереть с памяти все, что там наворочено…
— Ага… — кивнула она, — а если нет?
— Если я не дождусь его — действительно придется тебя забрать.
Наташка оцепенела.
— И что? Что там будет?
— Неважно. Главное, что тебя не будет здесь.
— Феликс, подожди…
— Будешь до конца жизни любоваться истинным лицом своего принца. Но имей в виду, чудовища превращаются в принцев только в сказке. В жизни все как раз таки наоборот.
Перра отошла на два диаметра от орбиты.
— Ну и что? — спросил Суф. — Так и будем висеть или займемся чем-нибудь?
— Спляшем, — огрызнулся Матлин, — вот только развеселимся, как следует, и тут же спляшем. Мне вешаться впору!
— А мне бы, пока нас двое, прощупать ближайшие планеты. Есть у меня подозрение, что половина из них — «пломбы».
— Ну и что? Что это меняет? Пломба — не пломба! Меня волнует только одна из этих планет, будь она хоть десять раз пломбой, я не могу оставить на ней мадисту!
Суф презрительно фыркнул.
— А что это меняет? Мадиста — не мадиста. Если даже ты его не можешь отличить от человека.
— В том-то все дело, — бушевал Матлин, — что я не знаю, что это меняет. Понятия не имею. Ты уверен, что до Наташки индикатор меня не «раздваивал»?
— Мы с тобой летали-то всего раз… Вполне возможно, что к тому времени он уже привязался к ней.
— Ты уверен, что индикатор не ошибся?
— Обижаешь машину. Смотри на панель: нас по-прежнему двое.
<