Фантастические тетради
Шрифт:
— Думаю, это учебная лаборатория, — заключил он, — ничего подходящего.
Однако маленький металлический ящичек, спрятанный в багажном кармане Перры, Матлин все-таки обнаружил. И его земное, а точнее, краденое происхождение сомнений не вызывало. Но выяснять отношения было не время, да и не место. Суф вскоре сам отказался от затеи разбойных нападений на охраняемые объекты. Для этой цели он даже летал за океан, но существенной разницы не почувствовал.
— Все это игрушки, — объяснял он, — или ты позволишь войти с ними в контакт или пора оставить эту затею.
— Ни за что! — топал ногами Матлин. — Выброси из головы.
Суф действительно оставил эту
Какой идеей Суф заболел на этот раз, Матлин мог только догадываться. Но обвести бонтуанцев вокруг пальца стало для него настоящей идеей фикс, целью научного поиска и смыслом земного существования.
Смысл же земного существования Али Матлину по-прежнему был не ясен. Он действительно хорошо себя вел, настолько хорошо, что разучился играть в азартные игры. Чем зарабатывал себе на жизнь — не было достоянием гласности ни для широкого, ни для узкого круга его знакомых… Время от времени он одалживался у Матлина и всегда вовремя возвращал долги. Вот только имя Алик к нему не приклеилось. Знакомые называли его Али, имея в виду, что он, вроде бы, какой-то там Александр или… Бог знает, что они имели в виду, но жалоб ни от кого не поступало. При последней встрече Али признался, что обрел «кайф жизни в боли, радости и отчаянии, неведении и надежде, которая есть самый невероятный наркотический экстаз, доступный мало-мальски мыслящему существу. И который не может продолжаться вечно, чтобы не превратиться в хроническое заболевание. Даже человеческая жизнь — это слишком много, потому что успевает притупить остроту восприятия. Оптимальный вариант — год-полтора…»
— Полгода, — поправлял его Матлин категорическим тоном, — и ни дня больше.
— Не волнуйся, — успокаивал его Али, — я же обещал, все будет в порядке.
— В порядке, — настаивал Матлин, — по которому живу я. Твои собственные порядки не должны иметь к Земле никакого отношения.
Но, до абсолютного душевного покоя было слишком далеко, и нынешнее земное бытие все чаще напоминало Матлину дом на спящем вулкане.
Али исчезал надолго: где-то снимал квартиру и приходил к Матлину посплетничать о своих новых соседях; собирался предпринять путешествие в Африку на пароходе — от самолета его тошнило и он чертовски боялся высоты. Под эту авантюру одолжил у своих знакомых всю имеющуюся наличность. Через неделю вернулся счастливый и черный как негр, отдавать долги и одаривать своих кредиторов африканскими сувенирами — гравированными металлическими пирамидками с египетским песком внутри — и у Матлина заныло сердце по Аритабору. В первый раз он ощутил почти физическое притяжение к этому песчаному монстру, как будто там прошли счастливейшие годы его жизни. Али еще куда-то собирался… Москва была для него чем-то вроде прики, центра координат, где ему не сиделось на месте и откуда его тянуло во все стороны горизонта, соблюдая отмеренный ему диаметр Земли. Всего один раз Матлин позволил себе отлучку дальше, чем этот заповедный «диаметр», но предусмотрительно сделал это глубокой ночью, уверенный в том, что Али в Москве, а не на Американском континенте. Впрочем, если б Али последовал за ним, Матлину было бы только спокойнее. Все было хорошо, подозрительно хорошо, просто не в меру хорошо, но все-таки Матлин ждал пробуждения вулкана, чтобы понять, кто же он сам — безобидный авантюрист или не прошедший тесты генератор роковых ошибок… особой мощности.
Одну из таких ошибок он вычислил скоро. Как только перестал, как одержимый, гоняться за Суфом и приобщился к нормальному житейскому распорядку дня с долгими вечерами у телевизора. Каждый вечер его телефон прозванивался неизвестным звонарем, который даже не дышал в трубку. Но едва уловимые звуки кухонной радиоточки и текущей из крана воды дали понять, что звонарь один и тот же, инкогнито настроенный и чрезвычайно упрямый.
Эту проблему Матлин решил, не прибегая к помощи внеземных технических достижений. Он одолжил телефон с определителем номера и в тот же вечер звонарь попался с поличным.
— Наташка? — только успел он крикнуть в трубку, как связь оборвалась. — Ну и катись… — решил он про себя, но, полежав и пораскинув мозгами, набрал ее номер.
— Натальи нету дома, — железным тоном сообщила ее бабушка. — Кто звонит и чего ей передать?
Наталья объявилась сама. Сколько сомнений и терзаний ей это стоило — можно было только догадываться. Но все оказалось гораздо прозаичнее, чем Матлин мог себе вообразить, пока она добиралась к нему в набитом метро и насквозь промерзших автобусах. Она осмотрела пустую комнату, не раздеваясь, прошла на кухню и уселась на табурет.
— Где он?
— Кто? — не понял Матлин.
— Как будто ты не понимаешь, о ком идет речь! Он что, прячется от меня? Зачем? Неужели нельзя все обсудить спокойно? Мы же взрослые люди.
— Али? Я давно его не видел.
— О, Господи, — вздохнула Наташка, — у тебя есть что-нибудь выпить? Хоть водки, хоть чего-нибудь…
Опрокинув полстакана подвыветрившегося «Абсолюта» и закусив корочкой хлеба, она окончательно оттаяла и разревелась.
— Феликс, что он за человек? Я не понимаю. Все было так хорошо… так замечательно и он исчез, не сказав ни слова, будто мы в один момент стали чужими людьми. Или я его чем-то обидела?
— Что у вас было?
— С каких пор тебя стало это волновать?
— С того момента, как я привез его сюда, меня волнует каждая дурочка, которая позволит себе в него влюбиться.
— Феликс, спаси меня! Я все понимаю. Я знаю, кто он и какой; и чем это должно было закончиться, я тоже знала. Но теперь, когда он исчез… Я не могу… Я не знаю, что мне делать? Так ведь тоже нельзя — все хорошо, хорошо, а потом, ни с того ни с сего: «извини, девочка, я тебе не пара, мы не сможем быть вместе».
— Он действительно так сказал?
Наташа уткнулась лицом в рукав своей дубленки и тихонько завыла.
— Поздравляю, — торжественно произнес Матлин. — Ты стала свидетельницей эпохального события. Первый раз в жизни он сказал правду. Вы действительно не пара. А теперь выпей еще, порыдай, как следует, и постарайся найти себе нового любовника.
Наташа потребовала еще полстакана и проглотила его пополам со слезами. Только после этого Матлину удалось снять с нее верхнюю одежду, и его кухня перестала напоминать вокзал разбитых надежд.
— Я и без тебя знаю, что мы не пара. В Питер я с ним не поеду, а здесь — мне и без него тошно. Куда нам деваться? Ставить еще одну раскладушку в бабулиной комнате? Скоро братец из армии вернется — совсем весело будет. А твой Али — просто придурок. Ты же знаешь, мне всегда нравились придурки. Не нагулялся еще мальчик. Феликс, ты должен мне кое-что о нем рассказать. Так, по старой дружбе, между нами… конечно.
По спине Феликса пробежали мурашки, но Наталья была достаточно пьяна, чтобы не обратить внимания на неестественно долгую паузу в разговоре.