Фантастические тетради
Шрифт:
— Ничего, Кальта на тебя навесила «муху» посерьезнее, — успокаивал Матлина Суф, однако анализ показал, что нейтрализация данных конкретных «мух» в условиях машины, а тем более в условиях Земли невозможна.
Суф растянулся возле рабочей панели и закинул ноги на «подшейник» сидения. Эта поза «в данных конкретных условиях» была для него самой рабочей и символизировала начало глубоких раздумий, в которых участие Матлина нежелательно. Матлину ничего не осталось, кроме как застыть и не создавать помех, ни на каких «радарах», в том числе на бонтуанских.
На раздумьях Суфа могла бы спаразитировать еще одна глава «учебника», но то, о чем в ней должна пойти речь,
Возможно, именно этот «поступок» третьего пропавшего заинтересовал пограничных наблюдателей больше, чем вся остальная экспедиция. Следящая «муха» представляла собой нечто, похожее на невидимую точку пространства, обладающая зеркальным эффектом на все происходящее вокруг. Это передающий канал местного инфополя, работающего в пределах сферы и, как правило, не имеющая выхода в ИИП. Совсем другое дело, каким образом она крепится к своему объекту.
Если предположить, что природа автоматически цепляющихся «мух» примитивнее, чем навешиваемых индивидуально, нужно искать какую-то общую характеристику организма, универсальную и в то же время индивидуальную, чтобы исключить ее перевешивание с одного объекта на другой. Из всех возможных вариантов Суф остановился на генетическом коде и показателе мозговой активности (здесь имеются в виду тепловолновые показатели работы мозга, не менее уникальные, чем узор роговицы или отпечатки пальцев). В последнем случае не исключена возможность считывания информации непосредственно с мозга. Разумеется, в исключительных случаях, о которых не хочется даже думать.
Самыми сильными в этой плеяде считаются «мухи» мадистологов, которые крепятся за все параметры организма одновременно, и будут держаться даже в том случае, если эти параметры искусственно менять. Эти «мухи» славятся тем, что снять их в принципе невозможно. Пограничные же считаются самыми примитивными. В Ареале отвязаться от такого подарка не составило бы труда. Но, тем не менее, способ крепления этой штуки следовало уяснить прежде всего, и Суф не придумал ничего лучше, как поискать третью «муху», крепленную к Перре. Машина однозначно заявила, что ничего подобного на ней уже давно не висит; что она, умница, сумела избавиться от нее еще давно. Эта новость сразу исключила возможность крепления на генетический код — на Перре ему неоткуда было взяться: она относилась к биоклассу ИНИ, использовалась только в рабочих целях и «самовоспроизводством» занималась лишь в рамках мелкого ремонта. А вот нечто похожее на мозговую активность в ИНИ-аппаратах обнаружить можно наверняка.
Суф воспроизвел ее рабочий календарь двухмесячной давности. Именно в это время она его раздражала своими настойчивыми попытками отключиться. Но, видимо, Перра посчитала «муху» своей личной проблемой, не касающейся хозяев, и избавилась от нее сразу, как только Суф оставил ее в покое и позволил провести в «отключке» нужное время — машине для полного «отключения и остывания мозгов» понадобились сутки.
— Да уж, — произнес Суф, — нам с тобой понадобится суток трое провести в коме. В такой коме, чтоб мозги окоченели. Только кто нас после этого «включит» в прежний режим?
— Али. Кажется, настало время ему выходить из игры.
— По мне так он уже давно доигрался…
— Нет, это я доигрался. Ксар сказал, что мне надо было сидеть на Земле — они бы не следили за ним так пристально.
— Можно подумать, я тебе не говорил о том же самом. Даже Али и тот тебе говорил…
— На Земле я его не найду. За орбиту мне выходить нельзя! Мне, так или иначе, придется встретиться с ними. Им нужна только информация о нем… Мы, в сущности, ничем не рискуем.
— Наивный Матлин, — покачал головой Суф. — Это тебе не Ксарес, которому наплевать на все. Эти фактурологи будут ловить Али на тебя, пока не поймают. А что будет потом — мне даже страшно предположить… Я представить себе не могу, что они сделают с Землей, когда узнают, кто он. Так что выбора нет. Надо убираться отсюда любым способом раньше, чем они за тебя возьмутся.
Когда Перра, обогнув Европу, вонзилась в Атлантический океан и дала крен на погружение, Матлин был на грани нервного срыва.
— Они не имеют права! Это должно быть запрещено! В этом Ареале должна быть хоть какая-нибудь декларация прав? Причем тут Земля? Ты увези меня, Суф, даже если они высосут из меня мозги. Здесь я все равно ничего не смогу. Здесь я смогу только достойно сдохнуть!..
— Ничего, лягушонок, — Суф похлопал его ладонью по затылку, — еще не конец. Держи себя в руках. Даже если нам не суждено больше свидеться, я не хочу запомнить тебя сопливой размазней. Ты никогда таким не был. А из твоих мозгов они в любом случае много не высосут… Нечего там особенно высасывать…
Матлину вспомнился первый день их знакомства, когда Суфа до глубины души возмутило стремление волосатого фактуриала изучать навигацию, не побрив головы. И как Ксарес битый час ему объяснял, что Матлин все-таки приятное существо, вполне симпатичное и для фактуриала достаточно смышленое. Что на него, безусловно, стоит потратить время — не пропадать же ему здесь просто так.
От этих воспоминаний ком застревал в горле. Он даже не заметил, как Перра встала у самого кратера шахты, с диаметром, вполне проходимым для средних размеров болфа.
— Хорошо, — успокаивал себя Матлин, — я не патриот, но не свинья же я, в конце концов, и не подопытное животное для этих ублюдков! Почему они выжидали? Почему не взяли меня сразу?
— Ну-ка, живо, снимай с себя эти тряпки, — скомандовал Суф, — чтобы через минуту на тебе была полная навигаторская защита.
— Ты уверен, что нам стоит туда соваться?
— Разве у тебя есть выбор? За орбитой тебя ловят, на Земле за тобой следят? Предложи что-нибудь еще?
— Может, эта шахта — не совсем то, что ты думаешь?
— Конечно, это стая акул рыла себе братскую могилу. Переодевайся, да поживее!
Перра пошла в шахту сама. Медленно, по спирали, с почти автомобильной скоростью, без каких-либо опознавательных формальностей. Через час столь изнурительного погружения Матлину показалось, что пора бы им всплыть где-нибудь у берегов Новой Зеландии, что вся эта затея вряд ли имела смысл, потому что в лучшем случае она ничего не изменит, а в худшем — приведет прямо в руки к бонтуанским фактурологам. Но вдруг «пряник» дернуло, как пробку из бутылки с шампанским, и панорама поменялась. Вода исчезла. Они проходили нормальный, типичный для шахтоприемников, амортизационный экран, запыленный и задымленный, который выполнял роль затычки, изолирующей внутренности планеты от всего окружающего ее хаоса.