Фантастика 1965. Выпуск 3
Шрифт:
– Программа испытаний выполнена. Ты прав. Пора.
Человек набрал на клавиатуре новую комбинацию. Зверь, задрав нос, круто пошел вверх, пробиваясь поближе к поверхности. Толчок… еще один. Опять! Что такое? Зверь явно вошел в полосу более трудных пород. Откуда они взялись?
Световая геокарта утверждала - здесь должны быть мягкие сланцы, местами аргиллиты. А Зверя толкало так, что Человек нашел нужным пристегнуться к креслу ремнями.
– Интрузивные породы?
– бросил он в тоне вопроса.
– Гранит, диорит?
Щелкнуло голосовое реле.
– Габбро, -
Надо сказать, что Зверь обладал большой проходимостью, но, несмотря на помощь фиолетового луча вибрации, не был вездеходным. Существовали сверхтвердые породы, которых ему следовало всячески избегать. Инструкция, написанная Человеком, черным по белому запрещала прокладывать трассу для Зверя в местах залегания гранита, габбро, грашгтогнейса, магнетитовых кварцитов…
Но здесь ведь должны быть мягкие сланцы! Карта не может врать.
Человек стал проверять показания приборов и, наконец, понял, в чем дело. Прибор по имени Большой Ориентир испортился, по-видимому, около двух часов назад, давал неправильные, фантастические координаты. В результате они отклонились в сторону от заданной трассы, находились теперь в горном районе. Над ними были горы!
Зверь весь содрогался, вгрызаясь в толщу горы, его кидало из стороны в сторону. Он расходовал огромное количество энергии. Увидев на приборе красную черту голода, Человек нажал ногой педаль, но на конвейере не появился очередной кусок мяса. Это еще что такое? Он заглянул в глазок бакахолодильника: на дне не было мяса. Бак опустел.
Черта голода на приборе все больше наливалась краской, густела, из алой стала темно-вишневой. Стала кричащей, угрожающей. Человек повернулся к большому резаку для рубки сырого мяса и положил левую руку на стол разделки, прямо под нож.
Реле резко щелкнуло.
– Не надо, - сказал металлический голос.
– Не делай этого.
Человек не двигался.
– Нет прямой необходимости, - медлительно отчеканило реле.
Человек убрал руку. Что-то внутри Зверя шумно, протяжно вздохнуло, как будто с облегчением.
Зверь рвался вперед из последних сил. Все кругом вибрировало, сотрясалось, предательски скрипело, слышались выстрелы лопающихся заклепок. Человека несколько раз стукнуло подбородком о пульт с такой силой, что заныли зубы.
В смотровых иллюминаторах слева и справа видно было одно и то же - мрачно отсвечивали черные срезы габбро, этой глубинной полнокристаллической породы, угрюмой и упрямой.
Ход был медленный, очень медленный, и Человек успевал рассмотреть появляющиеся время от времени на черных стенах узкого, пробитого Зверем коридора свежие ярко-зеленые пятна, как будто крупные кляксы, которые дымились и тут же на глазах рыжели, словно ржавели. Он понимал, что это значит - даже могучая кожа Зверя не выдерживала, на ней появлялись трещины, царапины, из которых просачивалась и брызгала во все стороны горячая зеленая кровь Зверя.
Зверь захлебывался, задыхался. Они почти не продвигались вперед.
Человек закатал рукав выше плеча, положил левую руку под
– Не делай этого, - крикнуло реле.
– Нет еще…
Резак ударил. Человек стиснул свои широкие челюсти, чтобы не закричать. Нож, на счастье, оказался достаточно острым.
– Йод в аптечке налево.
– Сам знаю, - огрызнулся Человек, с ненавистью глядя на реле.
– Не учи!
Приборы, черно-белые клавиши управления - все плыло у него перед глазами. Он тяжело привалился к кожаной спинке кресла, стараясь не стонать. Только бы не потерять сознание…
Скорость сразу увеличилась. Казалось, белые трассирующие пули стремительно пересекали иллюминатор - это мелькали светлые кристаллы плагиоклаза, вкрапленные в габбро. Человек, пересиливая слабость, дурноту, потянулся к аптечке, в это время Зверя как следует тряхнуло, тяжелая приборная доска сорвалась и, качнувшись, углом ударила Человека по голове.
3. ПЕРВЫЙ МИНИСТР
Город встречал их цветами - Человека и Зверя. Зверь шел своим ходом от заставы через деловой центр, неуклюжий, громоздкий, увешанный гирляндами мелких северных роз, которые терялись в глубоких складках его медной, как будто прокаленной кожи, бугристой, панцирной. Рабочие Завода Машин вышли с транспарантом: “Завидуем тем, кто создал Зверя!”, - а рабочие Завода Металлов несли на плечаx огромные алюминиевые буквы, которые складывались в гордую надпись: “И наш металл пошел на костяк Зверя”. Человека везли в открытой машине, с забинтованной головой; пустой левый рукав был засунут в карман пиджака. С одной стороны сидел глава кабинета, первый министр, с другой - строгая медицинская сестра в накрахмаленной косынке с красным крестом. А розы - настоящие, живые, не бумажные - летели и летели в машину, попадали в лицо, делали больно…
Через десять дней, дав Человеку отлежаться, первый министр приехал на улицу, круто спускающуюся к порту. Приехал с официальным визитом.
Первый министр… Вы недовольны? Вы говорите: “Как же так? Полагается, чтобы в сказке были король и королева”.
Вы покачиваете головой? Но ведь это не просто сказка, а современная сказка. Королевы не будет совсем, честно предупреждаю, мне просто не до нее. А вместо короля будет первый министр, ничего не поделаешь. Ведь один чудесный писатель уже доказал, что взамен королей отлично идет самая обыкновенная капуста… или, нет, простите, обыкновенные президенты.
Итак, приехал первый министр. Навестил Зверя в его ангаре, осмотрел поле с глубоким котлованом, похожим по форме на кратер вулкана (отсюда уходил и сюда возвращался Зверь), посетил мастерские. Потом поднялся с Человеком в его кабинет на тринадцатом этаже. Первый министр был шахматист, философ и богослов, знаток древних языков, утонченно культурный человек с впалыми щеками и высоким голым лбом, завершающимся глубокими залысинами, с пальцами пианиста и острым, пронзительным, хотя немного утомленным взглядом умных глаз. Его сопровождали секретари, какие-то полковники, разодетые дамы.