Фантастика 1969-1970
Шрифт:
«Кошачий город» — одно из самых оригинальных и неожиданных произведений в марсианской фантастике. Тем лучше для нее.
КОНЕЧНО, отвратительные кошки Лао Шэ не помышляли ни о каких межпланетных перелетах, но все-таки очередь была за марсианами. До сих пор между соседями по Солнечной системе все время происходили какие-то трения. Даже марсиане-социалисты А. Богданова, озабоченные своими внутренними проблемами, и те относились к землянам вежливо, но с холодком, исключая, конечно, влюбленных женщин. (Интересно отметить, что никогда ни один марсианин не влюбился в «землянку», движение происходило только в обратном направлении.) Но вот наконец прозвучали слова об интерпланетной дружбе, и планеты протянули руку помощи друг другу. Это произошло
Земле грозит столкновение с кометой, о чем мы и не подозреваем. Грядущую катастрофу высчитывает марсианский астроном, она же прекрасная женщина (ох!) Геда Нуаве, которая настаивает на экспедиции, томимая чувством духовной близости к землянам, хотя в их существовании марсиане еще не уверены.
И вот во исполнение этого плана марсианский инженер Каро прибывает тайком на Землю и, выдав себя за иностранца, становится помощником грузинского инженера Гургена Камарели, который чуть позже влюбился в Геду на телеэкране. Сначала высокоразвитый марсианин поможет ему осуществить передачу энергии без проводов, а затем, заслужив доверие, сообщает Земле о грозящем бедствии и тут же предлагает план спасения. Движение Земли замедляется ракетными тормозами, работающими на атомном топливе, тайну которого марсиане предусмотрительно решили не раскрывать своим новым друзьям.
«Женщина в зеркале» уже принадлежит фантастике тридцатых годов, более рационалистической, более строгой и — увы! — менее увлекательной. Глобальная катастрофа, на борьбу с которой мобилизуются передовые силы Земли, станет вскоре излюбленным сюжетом. К сожалению, станут традицией и обстоятельные научно-технические объяснения, которые выдают друг другу герои целыми страницами, что сразу лишает их всякого жизнеподобия.
Поскольку фантастика стала претендовать на сугубую научность, начинаешь невольно спотыкаться о всякого рода наивности и нелепости, на которые не обращаешь ни малейшего внимания в романтичной фантастике двадцатых годов. Ну, можно ли, например, пройти спокойно мимо такого эпизода у А. Абашели: представители Земли, летя на Марс, захватывают с собой электроплитку и, незамедлительно разыскав розетку (очевидно, и напряжение, и форма штепселя на марсианском корабле оказались такими же, как на Земле), начинают жарить бифштекс в невесомости, придерживая крышку пальцами.
НО ИЗ этого вовсе не следует, что точное, реалистическое описание будущего вещь невозможная или ненужная. И возможная и нужная, хотя и не всегда обязательная. Образец такого, строго научного, но не наукообразного подхода являет нам роман английского ученого, популяризатора науки и одного из самых известных фантастов нашего времени Артура Кларка «Пески Марса». Эта книга увидела свет в 1952 году. В двадцатилетнем промежутке межпланетных рейсов было маловато, и они прошли бесследно. Не до того было. Фашизм — враг более реальный, чем уэллсовские марсиане, надвигался на Землю. Марсиане хотя бы пили кровь существ другого мира и другой организации; возможно, что лагеря смерти и производство абажуров из татуированной человеческой кожи даже в их глазах выглядели бы достаточно чудовищно. Но и самые лучшие марсиане ничем не могли помочь в борьбе с фашизмом. Народы Земли обошлись своими, земными силами. Когда вторая мировая война закончилась и возродился интерес к жизни во всем ее многообразии, вспомнили и о межпланетных перелетах, и о Марсе, и о его гипотетических обитателях. Но время было другим.
На повестку дня все более и более вставал настоящий, невыдуманный космический полет. Уже в начале пятидесятых годов было ясно, что он не за горами. Пройдет всего пять лет после выхода романа А. Кларка, и первый советский спутник огненной дугой взовьется в околоземное пространство.
Трудно отделаться от впечатления, что писатели примерно до 30-35-х годов считали полет на Марс вполне осуществимой технической задачей. Конечно, они понимали, что это очень трудно, но насколько трудно, все-таки не понимали. Поэтому действие
В этих сроках они особой фантастики не усматривали. А новейшие авторы, которые стоят гораздо ближе к реальному полету, уже не отправят человека на Марс сегодня. Их читатели стали весьма образованными в вопросах космонавтики; они ни за что не поверят в это, никакая степень условности тут не поможет. Потому полеты на Марс (там, где автор хочет соблюсти хотя бы внешнее правдоподобие) отнесены минимум лет на 50-100 вперед.
Итак, А. Кларк писал свой роман в преддверии космической эры. И надо отдать ему должное: он предвосхитил важную проблему, которая будет оживленно дебатироваться несколько лет спустя.
Межпланетный корабль неизменно присутствовал почти в каждом романе и до Кларка, но вот первые человеческие поселения на Марсе — это новинка. И очень возможно, что и то и цругое будет выглядеть примерно так, как описал Кларк. Звездолет «Арес» похож на гантель, обтекаемая форма ему не нужна, он стартует за пределами атмосферы, в одном шаре — каюты и органы управления кораблем, в другом — ядерный реактор и двигатели. А поселились люди на Марсе под прозрачными пластиковыми куполами. И даже назовут эти города, возможно, так же, как в романе: Скиапарелли и Лоуэлл.
Главный герой романа писатель Мартин Гибсон, прилетевший на Марс в качестве репортера, настроен в общем доброжелательно, но несколько скептически, как и большинство обитателей Земли.
Первый угар космических достижений спал, немедленной отдачи огромные средства, вложенные в освоение Марса, не дают и дать не могут. И все чаще на Земле раздаются голоса здравомыслящих людей: а не прикрыть ли всю эту затею?
Но тот, кто прибывает на Марс, заболевает им и уже не стремится вернуться. Пожив среди этих энтузиастов и тружеников, Мартин и сам незаметно для себя становится патриотом новой планеты, которая тоже должна стать «планетой людей». Ощутив это, руководители марсианской колонии открывают ему план, который осуществляется втайне от Земли.
«Марсиане» решают покончить с зависимостью от родной планеты, для этого они взрывают Фобос, создав из него маленькое ядерное солнце. Теперь они обеспечены энергией, а следовательно, и всем необходимым.
Еще более острую форму конфликта, намеченного А. Кларком, мы найдем в рассказе Айзека Азимова «Путь марсиан». Опять-таки Земля отказывается «кормить», или, точнее, «поить», ничего не дающий взамен Марс.
На Марсе нет воды, а без воды дальнейшее освоение планеты невозможно. Значит, надо найти неземные источники, чего бы это ни стоило. И группа молодых межпланетчиков совершает отчаянный полет к Сатурну, кольца которого оказались состоящими из ледяных глыб; герои вмораживают двигатели своих кораблей в айсберг величиной с квадратную милю и переправляют его на Марс как раз вовремя, к приезду ликвидационной комиссии. Таков «путь марсиан» — путь смелых и отважных, которым суждено расширить горизонты человечества.
Сейчас, быть может, космос вообще и Марс в частности стали для англо-американской фантастики единственным местом, где она может отыскать героев в прямом смысле этого слова, героев, которых в окружающей действительности западная литература не находит. Именно здесь мы находим самые светлые страницы западной фантастики, в общем-то настроенной в отношении перспектив человечества более чем мрачно.
Вот еще два известных у нас примера: «Универсальный язык» В. Пайпера и «Коровий доктор» У. Моррисона. В первом рассказе воспевается поэзия научного подвига: исследователи проникают в тайны вымершей марсианской цивилизации. А во втором воздается дань уважения скромному немолодому врачу, который трудился на Марсе честно и незаметно, пока не пришел и его час совершить подвиг — спасти редкостное космическое животное. Сходные характеры мы могли бы отыскать, скажем, в рассказах советских писателей об Арктике. Это сходство не случайно, жизнь, заботы, психология близки у людей, которые сейчас осваивают Арктику, штурмуют Антарктиду и в недалеком будущем будут жить на Луне и Марсе.