Фантастика 1973-1974

Брюсов Валерий Яковлевич

– Может быть, - согласился Лумер.
– Я не силен в софистике. Вы уже знакомы?

– Да, если можно назвать знакомством отношения врача и пациента, - невесело улыбнулась Элси.

– Вам не подошел наш климат?- - пошутил профессор, благодушно улыбаясь.

– Пациент - это я, папа.
– снова поспешила ответить мисс Лумер.
– Меня последнюю неделю мучили головные боли. Мистер Тронхейм взялся меня подлечить.

– Простите, - любезно кивнул Эриху профессор, - я забываю, что теперь у нас на станции два врача.

Ну а как вам у нас понравилось?
– спросил вдруг директор станции.

– Знаете, меня очень, удивила такая… - Эрих замялся, подбирая подходящее слово, - разобщенность, что ли, замкнутость…

– Видите ли, - нахмурился профессор.
– Одна из гипотез заболевания объясняет причину психических расстройств вирусологическими элементами или сверхвирусами лунного происхождения, не улавливаемыми обычными методами. Можно понять наших людей…

– Но, простите, отсутствие болезнетворных элементов было доказано еше при первом посещении Луны в прошлом веке. Неужели находятся люди, которые могут поверить в подобную неленость?!

– Мой учитель, доктор Вапнберг, часто предостерегал меня от поспешных выводов. То, что кажется абсурдным с точки зрения человеческой логики, может оказаться в природе одним из проявлений адаптации биологического объекта к новым условиям. Почему не допустить сложную модификацию земного вируса в лунных условиях?

– .Насколько мне известно, вирусологи только этим и занимаются.

– Ваша убежденность делает вам честь, - иронически усмехнулся Лумер.
– Тогда, может быть, вы назовете причину заболевания?

– Ну зачем же в чисто научном споре делать запрещенные выпады?
– спокойно заметил психобионик.
– Конечно, я не могу ответить на ваш вопрос, но разве это что-нибудь доказывает? В вирусной гипотезе, кроме предположений, никаких объективных данных нет.

– Категоричность суждений - прерогатива молодости!
– отеческим тоном произнес профессор и поднялся.
– Извините, нам пора. Пойдем, Элси.

Несколько дней Эрих работал с огромной нагрузкой: спал без сновидений, едва добираясь до кровати, но зато весь штат станции был Всесторонне изучен, материалы.систематизированы, и можно было делать предварительные выводы. Аномальные отклонения Эрих обнаружил у трех сотрудников: один работал садовником в оранжерее, другой вел астрономические наблюдения, третьей была Элси Лумер.

Собственно, старик садовник отличался от других обитателей станции неодолимой страстью к математике. Увлечение, как признялся сам Артур Лемберг, пришло на старости лет. Вот это и показалось психобиоиику странным. Садовник выглядел моложавым, хотя ему не хватало нескольких недель до шестидесяти пяти лет. Тронхейм усмехнулся, вспомнив, как старик испугался, когда он заговорил о пенсии. После семи лет работы на станции Лемберг имел право выйти в отставку на льготных условиях, и вот такая странная реакция!

О математике старик распространялся

долго, подробно, исчеркал формулами весь стол. Эриху потом пришлось смывать с пластика труднорастворимую пасту. Психобионик так и не мог решить, имел ли он дело - с математическим маньяком или с гением на грани сумасшествия: уж очень изящными получались окончательные формулы, хотя принципы решений были необычными и не всегда понятными.

Хуже выглядел Джеймс Келвин, астроном. У него наблюдались все признаки душевной депрессии: общая подавленность, отсутствие всяких интересов. Ему явно надо сменить обстановку, но вряд ли это возможно. Разве что поговорить с директором…

Разговор получился не совсем такой, как хотелось Тронхейму.

Лумер внимательно выслушал доклад и уставился на Эриха немигающим взглядом:

– Что вы предлагаете?

– В идеале следовало переместить садовника в обсерваторию, а астронома в оранжерею, но, увы, при блестящих математических способностях Лемберг не астроном. А вот астроному не вредно было бы поработать в оранжерее если не садовником, то простым рабочим. Главным образом для смены обстановки.

– Здесь не благотворительное общество, - сухо заметил Лумер.
– К тому же я сомневаюсь в серьезности увлечения Лемберга. Он работает у меня тридцать лет…

Эрих почувствовал недоверие в словах профессора. Действительно, за тридцать лет можно узнать человека, даже не обладая набором психокибернетическнх анализаторов.

– Я не могу сказать, насколько это серьезно, но влияние на его психику.
– Профессор нажал кнопку вызова, и на экране возникло озабоченное лицо мисс Лумер.

– Элси, посмотри заказы Лемберга.

– Я и так знаю, папа. Введение в теорию квантов, труды Эйнштейна, Фримана. Лобачевского… Ну и другое в этом же роде.

– Он что-нибудь понимает?

Элси пожала плечами.

– Ты мне не говорила.

– Разве это так важно?

– Пожалуй, - хмуро согласился Лумер и выключил видеофон. Он потер руками виски. Психобионик машинально отметил этот жест, который не раз замечал у Элси в минуты затруднений.
– Хорошо, я поговорю с Лембергом, что же касается астронома, то решайте сами. У меня нет необходимости ходатайствовать о его замене. Если считаете опасным его дальнейшее пребывание на станции, можете использовать свое право врача.

– Я имел в виду оздоровительное мероприятие.

– Позвольте вам еще раз напомнить, что здесь не курорт, мистер Тронхейм. В этой связи мне хотелось бы заметить, что и моя дочь не нуждается в вашем усиленном внимании.

Эрих пристально посмотрел на профессора, но взгляд Лумера не выражал ничего, кроме усталости и озабоченности.

– Ваша дочь нуждается в моем попечении больше, чем вы предполагаете, - решительно возразил психобионик.

– В самом деле?
– В голосе директора сквозили любопытство и ирония.