Фантастика 1980
Шрифт:
К воде, обильной растениями, собирается много птиц; в юрту, где живет мудрец, собирается много гостей.
Весь субботний вечер Марат читал Ферсмана, Костова, Кокшарова, Нараи-Сабо, знаменитую «Голубую книгу» Чернова.
Рылся в энциклопедиях, справочниках и словарях. Сын Камилка несколько раз пытался вытащить его на балкон, где, как он уверял, одновременно видны Венера и Юпитер, Марс и Сатурн.
Но ни острый серп Венеры, ни предполагаемое
— Мать! А зачем, собственно, нужны алмазы?
— Привет! — Ирина удивленно подняла густые брови. — Из них гранят бриллианты, ими заправляют буровые коронки…
— Я не о том, — Марат поморщился. — Я тебя как физика спрашиваю: можно из алмазов делать лазеры или еще какую-нибудь сверхнужную и сверхмощную аппаратуру?
— Нет, — Ирина покачала головой. — Нельзя. Размеры маловаты, да и безумно дорого.
— А если я тебе дам килограммовый дешевый монокристалл?
— Это что — мысленный эксперимент?
— Пусть будет мысленный.
— Ну, я бы исследовала его физические и химические свойства. Многое уже известно: алмаз диамагнитен, флюоресцирует, фосфоресцирует, устойчив при высоких температурах, не растворяется в кислотах и щелочах. Что еще?… Да, он наименее сжимаем из всех известных минералов.
— Какие свойства кристалла могла бы исследовать ты?
— Я могу посмотреть, как он пропускает видимую и невидимую области спектра, как через него проходят ультразвуковые волны.
— А лазеры?
— Если из алмаза выточить достаточно длинный цилиндр нужного диаметра, то можно проверить — способен ли он работать в качестве лазерного тела.
— И можно получить мощное излучение?
— Не знаю… Алмаз настолько уникален, что большие количества крупных и дешевых кристаллов произвели бы переворот в технике. Но у тебя нет таких кристаллов.
— Я их выращу!
— Когда?
— Завтра поеду к Чернову, а потом выращу.
— Завтра заседание ученого совета.
— Какой смысл держать тебя ученым секретарем, если ты не можешь отпустить родного мужа?
В понедельник Усманов прибежал на работу пораньше, быстро просмотрел операционные журналы на установках, отдал необходимые распоряжения и заспешил на девятичасовую электричку. В вестибюле ему встретилась блистательная Валерия Песцова.
— А я к вам, — улыбнулась она.
— К сожалению, срочно уезжаю в Москву, — сказал Марат. — Я предупредил в лаборатории: вас ждут и ответят на все вопросы.
— А как же алмаз «Шах»? — разочарованно протянула Песцова.
— Как-нибудь потом…
Усманов едва успел вскочить в последний вагон, как двери с шипением сошлись и поезд тронулся. Шатаясь из стороны в сторону и хватаясь за скобы на сиденьях,
Марату повезло: у подъезда он увидел черновскую «Волгу», а взбегая по институтской лестнице, заметил характерную квадратную фигуру академика. Чернов, несмотря на свои восемьдесят лет, поднимался довольно бодро, размахивая стареньким обшарпанным портфелем. Голову он нес несколько набок и поглаживал ее маленькой ладошкой. Совершенно седые волосы были коротко острижены, такую прическу студенты называют «канадкой».
— Здравствуйте, Николай Иванович! — выпалил Усманов, догоняя академика.
Тот, не замедляя шага, повернул голову и улыбнулся — на круглом лице собрались многочисленные складки и морщинки.
— А-а-а, хитрый татарин! Здравствуй, здравствуй.
— Я к вам…
— Вижу. Что случилось — вырастил сантиметровый кристалл?
— Почти.
Они поднялись на третий этаж и пошли по длинному узкому коридору, слабо освещенному шарообразными светильниками.
Чернов шагал вразвалку, здороваясь направо и налево и не обращая внимания на растущий сзади людской хвост. У кабинета тоже толпились сотрудники, но Николай Иванович сделал жест рукой — ждать! — позвенел ключами, отпирая дверь, пропустил вперед Марата. Прошел к столу и сел, поставив портфель у ножек кресла.
— Жарковато нынче, — сказал он, откидываясь. — Садись…
Марат сел и быстро оглядел тесный кабинет. Со времени последнего визита здесь ничего не изменилось: за стеклами трех шкафов теснились книги, на широком столе ничего лишнего.
— Читал последнюю статью своего многоуважаемого директора? — ехидно спросил Чернов. — Ох, какую ерунду он написал!
— Ваш аспирант! — тихим голосом напомнил Усманов.
— Самый первый, — уточнил Николай Иванович. — А первый блин всегда комом… Весьма негибкое мышление. Уперся в ударный способ синтеза алмазов, и ничем его не сдвинуть. Он и «Голубую книгу» до сих пор не понял. Ну да бог с ним… Что у тебя?
Марат выпрямился, погладил голову и хорошо поставленным баритоном продекламировал:
— «Кристалл неизбежно несет на себе следы предыдущих моментов своего существования, и по его форме, по скульптуре его граней, мелочам и деталям его поверхности мы можем читать его прошлое»!
— Ферсман, — кивнул седой головой Николай Иванович. — «Кристаллография алмаза», страницу не помню. Дальше!
— К сожалению, в своей практике мы редко пользуемся этим золотым правилом. Физики и химики не поспевают исследовать полученные кристаллы, и мы ставим новые опыты почти вслепую. Да и как исследовать нашу мелкоту?… А плановики подстегивают: давай технический алмаз, и как можно больше! Тылы отстали, а мы все гоним и гоним. Я уже не ученый, я — производственник!