Фантастика 1984
Шрифт:
– Мы этим не занимаемся, - холодно ответил Александр Филиппович.
– Ну и слава богу. А насчет контакта - погодим. Может, там попозже, когда чуть выбьемся из неуспевающих… А пока благодарим покорно, заходите другим разом. Вот так.
– Он остановился, расставив ноги, уперев руки в бока и, набычившись, глядел на собеседника.
– А вот так не хотите?
– Александр Филиппович скрутил кукиш и повертел им перед носом у Шустерова.
– Черта с два! Фйгушки! Видал… - Он чуть успокоился, сунул руки в карманы и буркнул: - Сигарету дайте.
Нервно попыхтел, извергая клубы дыма, и забормотал: -
– И вдруг сразу успокоился и повеселел.
– Слушайте, Лев Иваныч, вы кто - инженер?
– Ну…
– И что - все сами узнали? И таблицу умножения вывели, и все эксперименты повторили от Ньютона до наших дней, и святой инквизиции про вращение Земли доказывали, а? Не слышу ответа! Ах, вас учили! В школе, да? И в вузе? А какого ж черта вы не протестовали, гордость свою не отстаивали? Не боялись разучиться думать?
– Это было изучение человеческих знаний, а не чужих!
– Но не своих личных! Знания вы поглощали независимо от источника, даже если их добыл впервые какой-нибудь рабовладелец, идеалист, мракобес… Или это просто внеземной национализм прорезался, и свой мракобес вам ближе и дороже любого инопланетянина? Ну, будьте честным, скажите, что так, а? Молчите?
Он снова чиркнул спичкой и затянулся.
– Болтун… Догонят они! Нас сто тысяч человечеств; у нас целые планеты только и заняты переработкой и распространением научной информации среди членов Союза, а эти щенки в одиночку догонять собрались! Да, мозги вам достались отличные, такие во всей Галактике поискать, сможете, много сможете - но в коллективе! А заниматься интеллектуальными растратами, разбазариванием мыслительных мощностей - не позволим! Вы этому миру не хозяева, он наш общий, так что нечего тут самостийно управляться!
– А, собственно, какое вам дело до нашего прогресса или отставания? Вас сто тысяч человечеств, на кой вам малограмотные провинциалы?
– Болван! И болтун! Что вы мне в нос своим комплексом неполноценности тычете? Да поймите наконец, нужны вы! Нужны! Хоть вы и без царя в голове, мягко говоря. Дожили до такого возраста, а все не знаете, зачем на свете живете! Из века в век, как попки, - ах, вечные проблемы, ах, где ты, смысл жизни, ах, поиски себя…
– Вы, Александр Филиппович, наслушались обывателей и идеалистов. С этим как раз все в порядке.
– Ну-ка, ну-ка! И каков же этот ваш порядок?
– А таков: нелепо ставить вопрос об абсолютном смысле жизни. В разные эпохи в разных странах этот вопрос решался по-разному. Для нас, например, смысл жизни - освобождение людей от социальной несправедливости, угнетения человека человеком…
– Великолепно! Да, это - смысл жизни. Для человека. Для нескольких поколений. А потом? Что, как коммунизм построили, так жизнь смысл потеряла? Поймите, это не смысл жизни, это ближайшая цель - великая, прекрасная, но всетаки временная цель. Дальше надо глядеть, дальше! И не спешите отбрасывать элементарную биологию. Да, смысл жизни - это продление своего биологического вида. У вас - своего, у нас - своих. Выделим общее: продление существования разумных биологических объектов. А это означает в первую очередь сохранение мира, где живем мы, вы и прочие разумные биологические субъекты. Дайте
Он вдруг остановился, повернулся к Шустерову и торжественно объявил:
– Уважаемый Лев Иванович! Вы первый представитель гомо сапиенс, с которым Союз Объединенных Человечеств вступил в официальный контакт. Мы просим вас быть нашим консулом на планете Земля и, если можно так выразиться, чрезвычайным тс лолномочным пророком…
– А почему именно я?
– А потому что у вас мозги варят, потому что вы подготовлены. И не ортодокс, вас убедить можно - да я вас уже убедил, верно?
– Н-ну…
– Не кокетничайте! И потому, что не боитесь рот раскрыть. Ладно, я продолжаю. Объединенные Человечества считают, что время для контакта наступило, поскольку вы, люди, самостоятельно открыли опасность, надвигающуюся на все разумные виды вообще: будущее сжатие Вселенной и обращение ее в сингулярность. Ваша планета необходима Союзу как форпост для дальнейшего продвижения к внешней части Галактики. К сожалению, сказочка о нуль-транспортировке пока остается сказкой, мы продвигаемся от мира к миру мелкими-перебежками, необходимы опорные базы. Мы обращаемся к планете Земля с просьбой и настоятельным призывом: помогите! Вы нужны! Нужна планета - как ступень в лестнице, нужна великая интеллектуальная мощь миллиардов людей. Без этого не достичь нашей цели, не предотвратить сжатия Вселенной…
– Да уж больно далека опасность, какая-то нереальная…
– Слушайте, вы! Вы себе представляете, что такое сжатие Вселенной? Ни черта! Вы ж тут знаете, что расширяется или там сжимается все пространство вообще! Додуматься до такой нелепости! Да мы про это в жизни не узнали бы, свет так и отсчитывал бы свои триста тысяч километров в секунду, безразлично, сжатые они или растянутые - и никакого красного смещения! А оно есть! А потом будет - фиолетовое, а тут уж станет по-настоящему тесно и жарко,- пространство не растянется и не сожмется, его просто будет все меньше и меньше между галактиками, звездами, между солнцами и планетами… ну вас к черту, дайте сигарету!
ГЕННАДИЙ РАЗУМОВ ЗА ЛЕСОМ, У МОРЯ…
Они были одни на всем свете. Не было рядом ни высокого берега, заросшего зеленой густой травой и низкорослым ветвистым кустарником, ни желто-серой широкой полосы длинного пляжа, ни пенящихся волн с белыми гребешками. И не было огромного многоэтажного дымного города, монотонно шумевшего недалеко за платановой рощей, за высокими скалистыми холмами.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на старом растрескавшемся пне, обросшем мхом и древесными грибами.
Ее мягкие прохладные пальцы лежали в его широкой шершавой ладони. Она склонила голову к его плечу.
– Ты любишь меня?
– прошептала она, чуть коснувшись его уха губами.
– Очень, - выдохнул он, еще крепче обняв ее за плечи.
. Они были одни во всем мире. Вокруг стояла насыщенная ароматом моря ночная прохлада. Черное низкое небо, усеянное россыпями блестящих звезд, колыхалось над ними, двигалось, волновалось.
– Смотри, сколько звезд, - сказала она, закинув голову назад и обняв его за шею.