Фантастика 2000
Шрифт:
— Это какой же бастион? — спросил кто-то из молодых.
— Ну, дом высокий, что напротив стадиона.
— Университет, — пояснил дед Кузьма. — Раньше там много народу училось. И техники всякой хватало, приборов.
— А ты откуда знаешь? — сварливо встряла в разговор Алевтина.
— И я там когда-то учился, да недоучился. Вроде там еще ученые люди оставались? — Он вопросительно посмотрел на Харитона.
Тот пожал плечами.
— Всякое говорят. Будто ученые стакнулись с итильцами и сдали им Бастион. Врут, наверно. Патрули видели, как они на плотах ушли еще до заварухи.
— Догнать надо бы…
— Не до них теперь, — махнул рукой сотник.
— Что
— Война будет! — ответил ей дед Кузьма.
Все замолчали.
— К тому дело идет, — нехотя выдавил из себя Харитон. — Правитель ходит свирепый, как черт, маршал еще злее. Будет поход на Казань, никуда не деться.
Охнули дружно сестры, растерянно переглянулись соседи.
Уйдет войско, кто за порядком следить будет?
— Когда в поход-то? — спросил Кузьма.
— Не знаю. Ведьмаков наших поистратили уйму, бестолковщины наелись полный рот. С таким воинством далеко не уйдешь. Сейчас порядок наводить будут. Отпуска уже отменили, еле уговорил тысяцкого домой отпустить ненадолго.
Дед Кузьма крякнул и пошел из горницы, за ним потянулись и остальные. Сестры захлопотали, накинули скатерть, Алевтина внесла большую миску с пельменями, достала бутыль. Харитон перекрестился и взял ложку.
Дома побыл сотник недолго. Поел, отдохнул малость, взял белья чистого, наказал жить в мире и убыл. Сергей проводил его до излучины, держась за стремя каурого. Харитон озабоченно поглядывал по сторонам, потом велел ему возвращаться, пообещав на днях выбраться домой.
Сергей на прощание похлопал коня по боку и побежал обратно. На пригорке он остановился и проводил взглядом всадника, забирающего берегом влево, к дальним понтонам. Вот дядя исчез за деревьями, потом снова показался на светлой кромке близ воды, а потом совсем пропал в рощице.
Сергей вздохнул. Следующей весной дядя обещал определить его к себе в сотню. Пару раз водил его в Хоромы — большое темное здание на Котельнической набережной. Показал службы, конюшню, мастерские. Там он впервые увидел вблизи магов, о которых рассказывали жуткие истории. Совсем нестрашные, люди как люди, и огненного глаза посередь лба нет. А когда парень шепотом спросил сотника, отчего это ведьмаки такие невзрачные, тот сердито осек его и сказал, чтоб больше ведьмаками их не называл. Они и на магов раньше не откликались, пояснил он.
В Саратове их называли манипуляторами гиперакустики, да только так скорее язык узлом завяжется, нежели выговоришь. Впрочем, когда чуть позже Сергей, забывшись, снова обозвал их ведьмаками, дядя только хмыкнул.
Теперь, наверно, свидеться с ним удастся разве что через неделю или две, подумал Сергей и пошел домой. Скажи кто ему, что дядю он увидит только через много месяцев, а сотник с трудом признает его, — удивился бы парень, да ненадолго, и не такое случается ныне.
Прошла неделя. В Москве было тихо. Мужики, ходившие по торговым делам, узнали, что дружина готовится к походу, почти все питейные заведения вокруг Хором позакрывали. А еще в кабачках, что у Дорогомиловской дамбы, видели они раненного у Бастиона дружинника. Тот был уже пьян в лоск и норовил улечься под лавкой. Однако перед тем, как свалиться туда, успел такое рассказать заплетающимся языком про заваруху, что мужики сначала не поверили, а поверив, струхнули. Залети в поселение шальной снаряд или полосни лучом басурмане — все, веники, сгорели бы в одночасье. Сотника повидать им не удалось, дальше Солянки к казармам не пустили, гостинцы велели в караульной сторожке оставить, передадут, мол, в руки.
Вечером все собрались в общей комнате, взгрели двухведерный самовар,
Потом долго судачили о хорошей жизни до того, как великая погибель пришла, о чудных делах на севере, где будто бы средь вод таится уцелевший от бед не тронутый временем и лихими людьми тайный город Питер, где живут просто и весело, да только входа туда нет никому пришлому… А когда все разошлись спать, он долго сидел на лавке, уставившись глазами в темный мятый бок самовара. Вся его беготня по оврагам и буеракам, драки с Тимофеем и возня с детворой показались вдруг унылым, неинтересным занятием. Скорей бы дядя взял его в дружину — вот где весело!
Потянулись дни. Скучные, похожие один на другой. Кузнец Василий, который был заодно и старостой поселения, приставил его к деду Кузьме в коптильню. Пора было на зиму припасы делать. Сергей весь пропах дымом, сестры ворчали, но терпели — парень был при деле. Потом он помогал гончару Николаю горшки обжигать. Большие глиняные жбаны хорошо брали фермеры. Но то ли глина худая попалась, то ли Николай не с той руки начал, горшки частью полопались, частью вышли кривыми. Выкинули все за ограду близ ворот.
А еще через неделю в поселение завернул обоз со старателями. Две телеги, доверху набитые барахлом, въехали во двор. Старателей было четверо, одного из них Василий признал, а то могли и не впустить. Иногда под видом торговых людей промышляли сущие разбойники. Еще рассказывали, что в одной деревеньке под Калугой пустили на ночь незнакомцев, а те под утро обернулись нежитью, сожрали всех стар и млад, деревеньку же спалили.
Знакомого старателя Василий увел к себе. Кузня стояла чуть поодаль, за врытыми в землю бетонными плитами. Поселяне опасались огня. Старатели между тем выгрузили с телег большие тюки, связки металлических кружек, фляги, кастрюли, тряпье разное. Подошли женщины, глянули на добро и разошлись, не желая показывать интерес.
Старателей разместили в свободной комнате, рядом с общим залом. Те отволокли свое добро и выставили его на погляд в коридоре вдоль стены. К вечеру Василий уже знал, что кому приглянулось, и повел долгий, обстоятельный торг. Знакомый его оказался вожаком старателей. Пока женщины накрывали столы да ставили угощение, они с божбой и матюгами пытались объегорить друг друга. Потом Василий с подручным в две ходки притащили тяжелую связку болтов для арбалетов, десяток мечей из хорошей стали и два испорченных карабина. Вожак осмотрел старое оружие, покачал головой и сказал, что знает умельцев, которые могли бы починить стволы, да только патронов к ним сейчас не сыщешь. Впрочем, от оружия не отказался. Часть тюков старатели унесли к себе в комнату, остальное Василий велел спрятать до поры в кладовой. Тут и еда приспела.
Напившись чаю, гости, как положено, повели разговор о делах нынешних и прошлых, о том, что видели и слышали во время своих хождений по городам и весям, вернее, по тому, что от городов осталось. Старатели промышляли в заброшенных домах.
В поисках мало-мальски ценных вещей их заносило в места дикие, покинутые людьми. Порой их грабили жители кордонов, частенько за ними охотилась всякая голь лихоимная, зная, что в обозах старателей можно разжиться добром, а если хорошо поискать, то и золотишко сыщется.