"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16
Шрифт:
— Непременно… Ваш муж был недостойным человеком, но еще и стариком, Мари. То, что мужчина способен быть с женщиной, еще не означает, что его семя жизнеспособно.
— Он подкладывал свою жену и под других, Жак… про одного знаю доподлинно. Простите за такие подробности. Но вы заставили меня задуматься… спасибо, — поднялась я, тяжело опираясь на руку доктора.
— Но если все же — так…? Что именно вы собираетесь предпринять в этом случае? — ровно интересовался Дешам.
— Я подумаю, — пообещала я, — не будем спешить с диагнозом.
— Мне кажется иногда, что вы намного страшнее «красного» человека, Мари. От вас порой мороз по коже, — так же ровно отметил он, — прячьте себя старательнее. И побольше женской глупости. Соответствуйте, в конце концов, своему возрасту, — расстроено качал он головой, — иначе…
По возвращению в лагерь меня снова потянуло в палатку — временный, но уже только мой дом. Неистребимо это в нас, наверное — обустроить, украсить, обуютить…
Там произошли изменения — на перинке лежала еще одна такая же и я поняла, что это просто пуховые одеяла, но теплые, зимние, что ли? Новая подушка. Простое постельное бельё стопочкой — без вышивок и кружев, но добротное, из беленого льна. Мои баулы бросили возле небольшого сундука, обтянутого темной кожей.
А сундук стоял на ковре — земляной пол был застелен чуть потертым и слегка линялым уже ковром в бордовом и полу-алом тонах, как здесь принято говорить.
На ровной поверхности сундука стоял набор — винтажное… нет — просто очень красивое зеркало в фигурной рамочке, похоже — бронзового литья. Небольшое, но я видела в нем своё лицо полностью и даже прическу. А рядом — по обе стороны от него — два подсвечника в одну свечу.
Я села на кровать. Хотелось плакать…
И красивой быть, и нравиться… И чтобы мною любовались даже если и нечем там любоваться, по большому счету. И улыбались зачаровано, с трудом отводя взгляд… Переживали, что откажу, нервно пряча руки в карманах и независимо при этом улыбаясь… Чтобы прелестью назвали и радостью… — рекой хлынули из меня слезы и сопли тоже…
Ерунда все! Но как же… хочется.
Переплакав, я взяла зеркало в руки и внимательно вгляделась в него — худое бледное лицо, вокруг глаз — синяки… Чуть бы еще поправиться — и Маритт будет совсем похожа на меня — ту, но только молодую. Почти одно лицо, но волосы у неё роскошнее. Прелесть, что за волосы… медленно стянула я с волос косынку. Вороное богатство рассыпалось по плечам блестящим водопадом. Сильно! Экология, скорее всего… А вот губы бледные.
Здесь даже мужчины иногда пользовались косметикой — Астор дю Белли точно подкрашивал свои бледные старческие губы. Дамы еще красили ресницы, белили лицо… Вопрос — из чего сделана эта косметика, что там в составе? Я рискнула бы использовать только рисовую пудру, а в помаде — кармин, как краситель. Хоть и добывают его из жуков. И еще растительное масло, белок, простокваша, мед… Остальное, сложно выдуманное — яд ядский. Те же ртуть, свинец, уксус, алебастр…
Расчесав локоны, я крутнулась перед зеркалом — красиво, гадство! И, вздохнув, снова связала их в низкий хвост. Еще раз осмотрелась вокруг… не дурью маяться нужно было, а выяснить кому я всем этим обязана.
На этот вопрос ответил Дешам, обеспокоено заглядывая в мои покрасневшие глаза:
— Почему было не спросить раньше? Бояться тут нечего — палатку не могли поставить без разрешения командира, а остальное… я не знаю, Мари. Оттуда же? Ожаро ездил в ближайший город, и я попросил его купить для вас постель. Не благодарите — это недорого. Зачем? У вас шея исколота сеном… думаю — все тело тоже. Зеркало? Спросите Ланса. Но выбирал его Ожаро. Вам понравилось?
— Поблагодарю, — с улыбкой развернулась я в сторону лазарета, — и крошку Ланса и Ожаро.
— Приходил вестовой — завтра нас с вами вызывает… приглашает к себе командир, — остановил меня доктор, — вы, кажется, мечтали о кофе? Можно будет спросить, он тоже любитель. Мари… я не представляю — о чем речь пойдет… но вы помните, о чем я просил? Вы уже и так привлекли излишнее внимание.
— Обещаю вести себя правильно. И, Жак… — тюкнуло вдруг мне в голову, — а скажите — у Ожаро тоже чистая наложница? Это я к тому, что… — отвернулась я, не представляя себе, что сказать дальше.
— Безусловно, Мари, — спокойно смотрел на меня Дешам, — Ожаро чист. Так же, как и вы, я думаю.
— А у вас? — неловко бормотала я.
— У меня семья в Корматэне — жена и трое детей. Полковник снял там для них домик. В полку нужен был врач. Далековато… но я бываю.
— Хотелось бы увидеть вашу семью, — загорелась и одновременно затосковала я. Семья… семья, это круто.
— Кто знает…? — загадочно ответило на мой вопрос начальство.
И какого я вдруг…? — думалось, пока раскладывала в лазарете отрезы кисеи, пучки корпии, бутыльки с маслом, а потом прятала у себя в сундуке вожделенные, уже обрезанные и подшитые подштанники. В углу пристраивала плотно прикрытый крышкой большой котелок с комками голубой плесени внутри…
Образ заботливого су-лейтенанта, яркой вспышкой пронесшийся в мозгу после слов Дешама о подарках, вдруг резко побледнел и померк. Куда-то не туда меня потянуло и не того захотелось. Да и не смотрел он на меня никогда… так. Действовал грамотно и целеустремленно, но без души. И вообще пора уже понимать — никто мне ничего не должен. Никто здесь не живет мечтами сделать Маню счастливой.
Ну что? — даже посмеивалась я — не Ожаро, значит? Если мысль была, но отвернуло от неё из-за какой-то мелочи… Значит просто не моё. Значит будем искать своё пальто. С перламутровыми пуговицами, блин…
Сегодня я многое поняла. И то, что мужчины здесь продукт своего времени — тоже. Даже безусловно лучший из них — Дешам. Все они тоже состоят из своих привычек, у них свой, устоявшийся и привычный уже образ жизни и мыслей. А если он сложился давно и им в нем комфортно и безопасно… Может быть так, что он единственно верный.
Значит, сказки точно ждать не стоит… Тем более, всеми силами прячась от нее. Нужно привести себя в порядок и искать свой угол — настоящий, а не парусиновый.
И наконец посмотреть правде в глаза — мужчины здесь никогда не смогут отвечать моим запросам. Просто потому, что мне есть с кем сравнивать. Но это тоже… — гнать из себя и нещадно! Культивировать в себе то, из-за чего уже умерла один раз, точно не стоит. Тосковать я больше не стану — до смерти, во всяком случае. Нужно выживать и делать это решительнее, а не плывя по течению.
Слова Дешама о ребенке больше испугали, чем всколыхнули надежды или как там…? Бли-ин! Я поймала себя на том, что уже и думаю, как они — с переподвывертом.
Маритт была истощена и долго болела. О регулярном цикле речи не шло, все только-только начало приходить в норму… Грудь увеличилась — да, но я вся чуть поправилась и округлилась — просто ожила, вернулась к жизни. Думать о ребенке сейчас не хотелось — слишком это серьезно и ответственность огромная. Тут нужно мыслить рационально и по делу — по факту. Но если — да…?