"Фантастика 2023-111", Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Я говорил, что ты будешь не в восторге от моего объяснения, — опять вздохнул я, исполненный печали.
— Но это не объяснение, а чистой воды бред! Как человек, пусть ополоумевший, находящийся в состоянии аффекта, может нанести такие раны?
— На меня напал не человек.
— Но ты же сказал...
— Послушай! — перебил я раздраженно. — Когда я к нему нагнулся спросить о самочувствии, он был человеком. Но через секунду, спустя какое-то мгновение превратился в косматое чудовище!
Николай открыл рот и с тоской во взгляде посмотрел мне в глаза. Затем, быстро переменившись в лице, покачал головой и небрежно сказал:
— Бред. Пожалуй, зря я к тебе сегодня зашел. Ты далеко не в норме, приятель.
— Я не псих и не в бреду, — еще больше раздражаясь от неверия друга, ответил я. — Я отчетливо помню, что произошло в тот момент.
— Ты же не понимаешь, что несешь! — воскликнул Николай. — Ты утверждаешь, что подвергся нападению... оборотня!
Я не стал отвечать словами, просто кивнул.
— Бред, — в очередной раз бросил приятель.
— В том-то и дело, что это не бред, а чистая правда. И пока ты в конец не поверил, что я псих, послушай следующее. В ночь с пятого на шестое было полнолуние; характер разрыва ткани одежды, которую ты наверняка видел, может навести на мысль, что ее обладатель внезапно увеличился в объеме; предполагаемый хищник или хищники, которые меня якобы искусали, никем не обнаружены, разве не так?
— Причем здесь луна? — поморщился Николай, игнорируя мой вопрос. Его лицо, и так от природы светлое, приобрело цвет молока.
— Оборотни превращаются в кошмарных тварей именно в полнолуние. — Я ответил поспешно. — Но самый главный аргумент в мою пользу — это мое теперешнее состояние. Получив столь многочисленные и столь серьезные раны, я через неделю выгляжу как новенький! — В подтверждение своих слов я откинул одеяло, демонстрируя другу рубцы от затянувшихся ран. Одновременно с этим я поместил фотографию своих изуродованных ног прямо перед его носом. — Да после всего этого я вообще жить не должен!
— Ну... Врачи сказали, что такая быстрая регенерация иногда встречается в природе.
— Когда мне в прошлом году прострелили ногу, я не мог нормально двигаться два месяца! — воскликнул я, чувствуя, как противное раздражение разлилось по всему телу. — А теперь, после таких укусов...
— Но я всё равно не могу тебе поверить. Оборотни — это ведь сказка, выдумка!
— Да пожалуйста. Я не требую от тебя никакой веры. Просто другой версии у меня нет, извини.
Мы достаточно долго молчали, глядя друг другу в глаза. От Николая сквозило недоверием, от меня — раздражением. Наконец он тихо произнес:
— Советую перед тем, как придет следователь, придумать другую историю. Иначе ты рискуешь загреметь в психушку.
— Не стану я ничего такого ему говорить, — выдержав паузу, заверил я. — Тебе сказал только потому, что ты друг как-никак. Мне казалось, ты должен поверить.
— Прости, но не могу. Ты заставляешь меня сделать невозможное.
— Что ж, — вздохнул я в очередной раз, стараясь разрядиться, выгнать из себя злость, — время покажет.
Николай шумно выпустил воздух мне в ответ и долго массировал переносицу.
— Какое же объяснение ты дашь наличию в теле Красникова соединения мышьяка?
— Красников — это тот мужик? — поинтересовался я.
— Ты ж с ним несколько часов бухал, да к тому же паспорт видел. Только не говори, что не знаешь, как его зовут.
— Если честно, то не знаю. Не знакомились почему-то. А что касается яда, я не имею ни малейшего понятия, кто его отравил.
Серое, холодное небо стремительно темнело. Рваные, так похожие на лохмотья древнего савана тучи быстро летели на юго-восток. Они несли в себе уже не дождь и грозу, но мокрый снег, который по прошествии этой ночи осядет на ветках, на опавших листьях и на пожухлой траве. Пока же лишь небольшие, жиденькие белые островки виднелись тут и там, пятнами выделяясь в сумраке. Сквозь прорехи на небе изредка выглядывала луна, бледная, дрожащая и невероятно крупная.
Генерал поднял глаза и посмотрел на тучи как раз в тот момент, когда призрачный кругляш ночного светила полностью открылся взору. Лицо старого солдата на секунду побледнело в свете луны, уподобившись ей самой. Лишенное растительности, лицо генерала стало похоже на камень, оно казалось ликом статуи, высеченной из белого мрамора.
Зябко кутаясь в длинную шубу из шкуры белого леопарда, подошел легат Антоний, назначенный Сенатом сопровождать войска в нынешней кампании. Антоний встал рядом с генералом, мгновение пристально всматривался в густой лес на той стороне высохшей до весны речушки, а потом спросил:
— Генерал, вам не кажется, что мы впустую теряем время? Противник должен был появиться почти сутки назад, но до сих пор о нем ни слуху ни духу. Очевидно, остатки норманнов спасовали перед войсками Империи.
— Вряд ли, господин легат, — не поворачивая головы, ответил генерал. — Эти норманны люди очень смелые и отважные, они никогда не поворачиваются спиной к своему врагу и не пасуют перед ним. Мы будем ждать столько, сколько окажется необходимым.
— Однако, я бы посоветовал вам, Рикрион, сворачивать войска, — более властным, чем следовало, тоном возразил Антоний. Формально он обладал властью над всем Корпусом, но прекрасно понимал, что легионеры никогда не пойдут за ним, не подчинятся его приказам. Они пойдут за своим генералом. И поэтому легат уже не первый месяц тщетно пытался разъяснить упрямому Рикриону, кто на самом деле должен быть хозяином Корпуса. Ведь три северных легиона — это собственность Римской Империи, а легат Антоний Митий — полномочный представитель Сената. — Нам нужно вернуться в Германию и соединиться с Корпусом генерала Актиния. Северная Франция уже завоевана, она на полном основании вошла в состав Империи. И нечего здесь прозябать в бесплодном ожидании неприятельской армии.
Поднялся легкий, но пробирающий до костей бриз. Тигриная шкура, накинутая поверх позолоченных доспехов генерала, затрепетала, и Рикрион поспешил закрепить ее на поясе. Широкие ножны гладиуса тихо звякнули о стальные поножи.
— Северная Франция опустошена и разорена, но не завоевана. Пока в этих землях есть боеспособные мужчины, мы не можем развернуть легионы.
— Значит, вы в самом деле полагаете, что сюда прибудет вражеское войско?
— Да. В любом случае, я жду дозорных.