"Фантастика 2023-111", Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Ваши дозорные наверняка сгинули в одном из многочисленных болот этого проклятого леса. Мы не можем ждать их целую вечность.
— Мои дозорные знают местность не хуже самих норманнов, господин легат, — твердо ответил Рикрион. — Поверьте моему опыту, нам предстоит битва. И молите богов, чтобы она произошла не раньше рассвета, не раньше, чем полная луна скроется за горами.
Антоний удивленно посмотрел на генерала, а потом презрительно скорчился и пошел прочь. Ему до дрожи в коленях осточертела эта проклятая страна, эти проклятые болота и эта вечная грязь, никогда не проходящая, присутствующая, кажется, даже в морозном воздухе. Рим. Рим — вот то место, где легат хотел оказаться как можно скорее. Место, где дуют теплые ветра Средиземного моря, а не ледяные потоки Атлантического океана. Рим. Столица цивилизации, единственное во всем мире место, где можно жить достойно. Там нет никакой грязи, нет чумазых оборванцев, коими полнятся дикие земли Европы. Там нет постоянного ожидания неприятностей и не слышно звона мечей. Нет криков боли и длинных рядов истекающих кровью воинов...
Легат откинул полог входа и позвал своего адъютанта:
— Карл!
Как по волшебству, подле него появился низенький, начинающий лысеть Карл. В привычной для него манере он протараторил:
— Что угодно господину?
— Скачи к капитану Диолису. Скажи, чтобы возвращался. На рассвете мы двинемся назад.
— Мой господин, генерал Рикрион приказал манипулам Диолиса ждать в засаде! — подивился адъютант, округляя глаза. — Ведь армия ожидает вражеское нападение!
— Не будет никаких врагов, не осталось больше в этих землях никаких армий кроме нашей! — раздраженно рявкнул легат. — Прошли почти сутки с того времени, когда они должны были быть здесь. Наш генерал, как и все мы, устал от этой войны, а усталость может сделать человека навязчивым. Завтра выпадет первый снег, через неделю Франция утонет в сугробах. Я не намерен зимовать в этой богами забытой дыре...
— Но если все же враг... — затараторил адъютант.
— Выполнять! — прикрикнул на него Антоний. — Живо к Диолису!
Карл побледнел и залепетал слова извинений. Впрочем, через несколько секунд он уже выскочил наружу и мчался к своей лошади. Четыре манипулы капитана Диолиса, образующие кавалерийскую когорту, ожидали в засаде с западной стороны леса. Хитрый тактический прием, древний, как само искусство верховой езды.
Карл, изредка гаркая на лошадь, пересек русло высохшей речки, проскакал вдоль опушки темного, мрачного леса и в условном месте свернул под сень деревьев. Стараясь не издавать лишнего шума, он углубился в чащу, постоянно щурясь в попытках разглядеть замаскированных всадников.
Где-то далеко раздался вой. Он мог бы принадлежать волку, но был более низким и грубым. Хотя, кто знает, какие зверюги обитают в этих лесах... Карл подавил в себе волну паники, но едва он это сделал, как вой раздался гораздо ближе. Ему вторил еще один, и еще один, и еще... Через минуту уже весь лес погрузился в кошмарный, ни с чем не сравнимый гвалт волчьих песнопений, так леденящий душу. Адъютант легата Антония Мития свалился на холодную землю, вскрикнул и на всякий случай откатился в сторону, чтобы обезумевшая лошадь ненароком не наступила на него.
Однако Карл обезумел сам, когда его лицо застыло в сантиметре от окровавленной головы капитана кавалерийской когорты Диолиса.
Больше Карл не издал ни звука, потому что крупное косматое существо с горящим взглядом перекусило ему шею.
Генерал насторожился, когда из чащи донесся вой волка. В одно мгновение перестав чувствовать холод, он вспотел, а когда к первому волку присоединилась песнь еще нескольких десятков, он сжал губы настолько плотно, что они побледнели еще сильнее, выделяясь тонкой белой полоской на фоне и без того белого лица.
Генерал окликнул центуриона боевых машин:
— Приготовить катапульты!
По поднявшемуся шуму было ясно, что солдаты трех легионов отнеслись к многочисленному вою волков весьма недвусмысленно.
— Прикажите воинам занять позиции, — обратился Рикрион к капитанам и центурионам. — Выполняйте построение.
Загремели тяжелые доспехи легионеров. Первый легион занял позицию быстрее прочих, образовав ровный квадрат со стороной в две когорты. По периметру легиона стояли тяжеловооруженные воины с массивными, в рост человека деревянными щитами, окованными металлом, и копьями. В центре расположились мечники, облаченные в более легкие доспехи. Через десять минут второй и третий легионы также заняли свои позиции, и теперь все три легиона вместе образовали на пологом склоне холма правильный треугольник, стоя в его вершинах.
Позади легионов в шеренгу выстроилась центурия лучников, а перед лучниками — две центурии воинов с широколезвийными гладиусами.
Когда боевые порядки успокоились, в холодном воздухе разлилось напряжение. Легионеры догадывались, что битвы с норманнами не избежать. Теперь не избежать. А некоторые из легионеров, как знал Рикрион, догадывались, с какими именно норманнами предстоит сразиться. Эти северные земли еще тысячу лет назад полнились слухами о великих, неустрашимых воинах, вышедших из рода викингов...
Луна вновь выскочила из-за мрачного занавеса, и генерал отчетливо увидел выезжающих из леса всадников. Их были десятки, они медленно, но смело открывали себя, появлялись перед замершими легионами. Их преимущественно черные лошади фыркали, пуская струи разгоряченного воздуха. Через пару минут Рикрион мог насчитать уже три сотни норманнов, облаченных в теплые накидки из шкур волков и медведей.
Генерал до последнего надеялся, что в нынешней Римской военной кампании ему посчастливится не встретиться с этими воинами-норманнами. Только не с этими. Но судьба распорядилась иначе, и теперь три легиона Северного Корпуса армии Римской Империи, посланных завоевать Францию и Нормандию, рискуют исчезнуть с лица земли.
Рикрион отдавал себе ясный отчет в том, что происходит, и знал, что произойдет. Кабы его воля, он ни за что не повел бы людей в эти земли, но приказ императора обязан был выполнить. И теперь три римских легиона, шестнадцать когорт, шестьдесят четыре манипулы, сто тридцать одна центурия — более шести тысяч воинов и полторы сотни прислуги из обоза падут на поле боя.
Рикрион не сомневался в исходе битвы. Перед далеким походом в чужие, негостеприимные края он проштудировал всю литературу, в которой так или иначе упоминались французские и нормандские земли. Генерал верил в богов и в то, что боги заселили эти земли страшными существами, непобедимыми воинами, отчаянными, сильными и свирепыми, как звери, шкуры которых колыхались на их плечах.
Перед Корпусом выстроилось чуть более трех сотен всадников. Они хищно улыбались, скаля жемчужные зубы, и потрясали огромными мечами.
То были люди-волки.
Берсерки.
Полная луна выглянула еще раз, и берсерки ринулись в атаку.
— Катапульты к бою! — приказал генерал.
Запальщики подожгли тряпичные веревки, воткнутые в округлые глиняные сосуды объемом в две человеческие головы. Враг стремительно приближался, пришпоривая коней, и когда условная линия была пересечена, генерал крикнул: