"Фантастика 2023-116". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
Голос варяга дрогнул, и он шумно выдохнул, продолжив свой сказ полминуты спустя – видать, приводил мысли и чувства в порядок. Сердце болезненно сжалось от понимания того, какой на самом деле страшной потерей для Добрана стала возможная гибель Дражко. А при мысли о том, что братья разделились именно по моей вине, становится вдвойне тошно!
– Но потом… Видимо, чаша грехов наших разбойных переполнила терпение Господа. Вышли мы в море по хорошей погоде, а как поднялась ночью буря, так обе ладьи и потонули. Я ведь тогда впервые в жизни взмолился! Слышал на торгах не раз от данов-христиан, что святой Божий Никола Чудотворец в море спасает. Смеялся над их разговорами – нас хоть и крестили саксы, да насильно, против воли, никто веры в Христа в своем сердце не имел. Все больше к Святовиту обращались, Перуну, Ладе… А как дошло до гибели неминуемой, так взмолился я Николе Чудотворцу, прося спасти себя да брата, пообещав, что крещусь по-настоящему
Некоторое время телохранитель молчал, неотрывно смотря перед собой. Кажется, картины прошлого оживали сейчас перед его глазами… Наконец варин вновь заговорил:
– В ту пору землями нашими правил князь Готшалк, и правил крепко. С ближними соседями – саксами и данами у него был мир, а власть князя приняли и бодричи, и варины, и глиняны, и варны. Согласие было внутри земель наших да достаток великий. Князь заложил много градов, да еще и монастыри строил, и храмы… Вот и пошли мы с братом на службу в дружину княжью. Долго ходили в младших гридях, но когда пошел Готшалк на лютичей [178] , в бою отличились и нас заметили.
178
В середине 11 в. союз племен лютичей (сами они называли себя велетами, или вильцами; название, данное соседями, переводится как «волки» и подчеркивает жестокость, лютость этих славянских племен) развалился, началась междоусобная борьба за лидерство. Проиграли племена доленчан и ратарей, которые в 1057 г. обратились за помощью к Готшалку, а заодно Бернхарду II Саксонскому и Свену Датскому. Их противники, хижане и черезпеняне, в итоге потерпели поражение и стали подданными Готшалка.
Я не выдержал и перебил Добрана:
– А разве правильно было со своими драться?
– Со своими?! – переспросил варяг едва ли не гневно, но тут же голос его зазвучал тише и задумчивее: – Да, язык наш схож, и вера у нас была одна, и кровь близка… Но вражда наша началась задолго до моего рождения, и что послужило ее причиной, мне неведомо. Знаю, что, когда франки покоряли саксов, ободриты помогали им бить своего старого врага, а лютичи, наоборот, пытались им помочь, ибо были с саксами в союзе. Может, еще с тех времен вражда началась, а может, и еще раньше, раз одни племена с соседями дружили, а другие в лютой сече сходились. Но с тех пор мира меж нами не было.
Правда, когда деды против франков восстали, тогда лютичи первыми топоры да мечи в руки взяли, и с бодричами они были в дружбе. Были… Но потом уже вместе с врагом бывшим ляхов рубили. А вот при Готшалке лютичи меж собой брань вели, и князя сами на помощь позвали – те, кто проигрывал. Готшалк помог, мы с Дражко отличились трудами ратными, княжество наше землями, да богатством приросло. Может, было бы у вождя больше времени, и вовсе объединил бы он племена бодричей и лютичей под своей рукой… Да не судьба.
– Что же случилось?
Варяг пожал плечами:
– Готшалк был настоящим христианином, он действительно верил в Бога, посещал службы, строил монастыри и храмы, понемногу крестил народ. Да только для простых людей было как – ты церковные подати заплати да саксам дань заплати, а проповеди… Священники их где вели, а где нет. Но чаще всего народу не о Боге рассказывали, не Святое Евангелие читали с разъяснениями, а просто людей обирали. Вот племена и обозлились – а как убил Готшалка муж сестры его, предатель Плусо, так и полыхнуло по всей земле. Народ, получается, против саксов пошел – но и против церкви. Тогда-то мы с братом родную землю и покинули. Против своих же драться, тем более за саксов, не хотели. Но и язычникам да предателям в дружины идти не по нраву было. Решили искать счастья в вашей земле, где все князья нашей крови.
Я с интересом посмотрел на Добрана:
– Ты о Рюрике?
– Ну так о ком же еще?! – искренне удивился варяг.
– А ты можешь рассказать о нем то, что знаешь?
Мой телохранитель согласно кивнул:
– Отчего бы не рассказать? Про Рюрика нам хорошо известно, его имя по всему Варяжскому морю [179] помнят! Удачливый был боевой вождь, много походов славных совершил…
После короткой паузы дружинник продолжил:
– Он был одним из сыновей вождя бодричей, Годолюба, в те времена, когда сие славное племя многих воев потеряло в брани с данами и лютичами. Конунг данов Годфред пошел на нас войной, осадил Велиград и взял его на меч, казнив Годолюба. Но жена его, Умила, дочь новгородского князя Гостомысла, спаслась с сыном.
179
В описываемое время Варяжским на Руси называлось Балтийское море.
Возмужав, Рюрик вместе с братом Харальдом прибыли к конунгу франков Людовику, прозванному Благочестивым [180] . Он обещал помочь против данов, дал им земли на севере, по соседству с общим врагом – после разгрома Годфредом туда бежали многие ободриты из наших земель. Но против конунга поднялись его сыновья, и бились они с ним до самой смерти отца! А после поделили общую землю на три части. Рюрик и Харальд потеряли владения, данные им Людовиком. И им ничего другого не осталось, кроме как выйти в море, поведя за собой остатки дружин.
180
Описываемые события упоминаются в «Бертинских анналах».
Братья с другими варягами нападали на франков – зело обидно им стало за обман и неправды сыновей Людовика. Плавали они и далеко на юг, воевали мусульман [181] , брали в осаду Париж. Харальд сгинул в тех походах, а Рюрик обосновался на острове Буяне, и вои из руян охотно шли в его дружину. Вместе с урманами он воевал в землях англов, а позже разорял франков Лотаря, одного из сыновей Людовика. Тот, чтобы замириться, пригласил Рюрика на службу, отдал ему старый удел – и тогда сын Годолюба начал мстить данам. Он-то думал, что Лотарь поддержит его в войне со старым врагом, а последний предал его, не оказал помощи в трудный час… Остался в землях отцовских Рюрик с дружиной верной – многочисленной и сильной, и все же меньшей, чем силы данов и лютичей. Да и бодричи, и прочие наши племена не спешили принять сына погибшего вождя. Тогда-то из Новгорода и прибыли к нему послы Гостомысла, потерявшего всех своих сыновей да желавшего свое княжество отдать в сильные руки. К часу пришелся призыв деда, и тогда отправился в Новгород сын Умилы с дружиной своей, родовой и пришлой [182] .
181
Арабский хронист Ахмед аль-Кааф указывает, что Севилью (Испания тогда находилась под властью мусульман) в 844 г. штурмом взяли викинги-русы, ведомые братьями Рюриком и Харальдом. Также о нападении именно русов на Севилью писал аль-Якуби.
182
Несмотря на то что в летописях Синеус и Трувор были названы братьями Рюрика, нет никаких иных упоминаний о других сыновьях Годолюба, кроме Харальда (по другой версии – его брата из династии Скьёльдунгов*, то есть дяди Рюрика). В то же время имя Синеус можно перевести как «свой род» (швед. sine hus), а Трувор – как «верная дружина» (швед. thru varing). Таким образом, в летописи попали искаженные скандинавские названия сородичей-ободритов и прочих наемников-варягов, пришедших с Рюриком в Новгород.
* Скьёльдунги правили Хедебю – торговым городом, население которого первоначально состояло из полоненных славянских купцов и ремесленников Велиграда (датчане звали его Рериком). Их, в свою очередь, захватил и переселил Годфред, убийца Годолюба.
– Вот это дела… Я таких историй о славном Рюрике и не слышал!
Добран впервые за последние дни – а возможно, и за все время, что я его знаю, позволил себе усмехнуться:
– Так откуда тебе знать, воевода, ты же урманин! Да, вот еще что забыл спросить: ты знаешь, что было вышито на стяге Рюрика?
– Я слышал, что огненный сокол.
– Верно! Огненный сокол бодричей, Рарог. Так вот, сами бодричи себя называют также народом рарогов. И Рюрик никогда не забывал своего происхождения. Дух своего народа он привел на новую родину…
Глава 4
Зима – весна 1069 г. от Рождества Христова
Грузия, Джавахети
Скит
Примерно месяц спустя после ранения я впервые смог самостоятельно встать и пройтись до ветра – все же на деле повреждения, нанесенные саблей гуляма, были не столь критичны, хотя кости клинок прорубил. Но каким слабым я себя чувствовал, когда сумел наконец-то встать! Да я меч Добрана, по всем прикидкам весящий не более полутора килограммов, еле сумел поднять!