"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
— Хорошо! — проворчал старик. — Если кто не знает свой атрибут, сделайте два шага в сторону. Остальные — отправляйтесь пока на тренировочную площадку.
Желающих узнать свой дар оказалось шестеро из всего потока. Остальные пока получили возможность осмотреться.
— Мне казалось, нас заставят проходить Контроль, — выпалил один из ребят, которого распределили в другую группу. — Не хотел бы, чтобы волхв копался в моей ауре.
— Шутишь, Крылов? По твоему лицу ведь заметно, что твой единственный дар — это громко храпеть и шумно чавкать, когда жрешь, — вмешался Макар. Похоже,
Я даже не слушал о чем они спорили, размышляя об этом контроле. Спрашивать глупо — наверняка об этом самом контроле знают все. Как я помнил из обрывчатых воспоминаний Михаила, это особая процедура, когда волхвы сканируют ауру одаренного и определяют его атрибуты. Обычно это делают еще в детстве, чтобы определить способности одаренного и его ступень, но бывают исключения, как сегодня.
Хотелось бы посмотреть на это вживую, вот только Листьеву и остальных из шестерки не было видно за спортивными снарядами, а ошиваться лишний раз возле волхва и привлекать к себе внимание не хотелось. Вдруг они могут определять дар на расстоянии и заметят то, чего не надо показывать? Интересно, а почему только волхвы? То есть, витязи не могут этого сделать? Несправедливо как-то…
— На самом деле Контроль — вещь запрещенная и применяется только в экстренных случаях или чтобы определить атрибут в первый раз, — я услышал слова Влада, и мне сразу стало легче. Значит, никто не будет специально использовать Контроль на мне.
Уже через полчаса все ученики вернулись в строй, и мы продолжили. Теперь нас разделили на небольшие группы. Волхвов забрали на другую часть поля, а витязей, к которым приписали и меня за счет атрибута силача, оставили на месте. Но и здесь нам пришлось разбиться на четыре группы — силачи, твердыни, скороходы и духовники должны были показывать свою силу отдельно.
С большим сожалением я увидел как Влад отделился от нас и стал среди твердынь, а мне же выпало стоять в компании с Игнатьевым и еще парочкой ребят. Ничего, если понадобится, постоять за себя смогу — это уж точно.
— Итак, щеглы! — рядом кто-то заревел, и я от неожиданности даже дернулся. Обернувшись, я увидел мужчину лет сорока пяти, который был одет в спортивную форму. О, так это же тот самый, что прошлым вечером поймал нас с Ариной в коридоре. — Меня зовут Геннадий Павлович Сорокин. Если вы догадались, я буду преподавать физвоспитание у витязей, а это значит, что я буду делать из вас настоящих бойцов. Но для начала нужно посмотреть на что вы годитесь.
— Извините, а как это связано с учебным процессом в академии? — поинтересовался щуплый парень, стоявший среди скороходов.
— Самым прямым образом! Многие думают, что люди, занимающие управленческие посты, не должны обучаться борьбе. — Сорокин метнул недовольный взгляд в сторону парня, и тот поежился под холодным взглядом учителя. — Ерунда! Вы должны уметь постоять за себя. Если бы каждый управленец отлично владел техникой боя, было бы куда меньше смертельных исходов и покушений. И потом, наша жизнь — это и есть арена, где цена за победу или поражение — будущее.
— Интересно, чему нас может научить этот старикан? — Игнатьев прошептал на ухо своему дружку
— Так, кто это сказал?
На стадионе тут же повисло молчание.
— Два шага вперед, кто сказал, что старикану нечему вас учить!
Губы Игнатьева вздернулись в ехидной улыбке, и он вышел вперед. Похоже, решил, что на территории академии ему не могут причинить вред.
— Одна из самых грубых ошибок — недооценка противника. Сейчас мы проведем короткий спарринг, в котором я покажу к чему это приводит. Нужны два добровольца в роли секундантов.
Вперед тут же выступили Васильев и друг Игнатьева, фамилию которого я не запомнил. Мне ввязываться в это дело не имело смысла, потому как я понятия толком не имел как это все происходит. А жаль, я бы с удовольствием принял участие в деле, в котором Игнатьеву начистят лицо, пусть даже сам не буду это делать.
— Васильев и Кильчицкий? Замечательно. Давайте отмашку к началу боя, как только стрелка на часах подойдет к двенадцати часам, остальные — марш на четыре шага назад. Образуйте круг, чтобы дуэлянтам можно было маневрировать.
Мы поторопились отойти в стороны — попадаться под горячую руку проректора никто не хотел. Через несколько секунд Васильев с Кильчицким одновременно махнули руками, и противники направились навстречу друг другу. Игнатьев бежал, стараясь скорее добраться до врага и реализовать свой потенциал, а вот Сорокин не спешил. Он стоял и ждал, пока противник приблизится.
— Стоять! — рявкнул он, и словно звуковая волна прокатилась по стадиону, заставив замереть на месте в том числе и меня. Готов поспорить, что все, кто присутствовал на стадионе, тоже замерли.
Игнатьев замер на следующем шагу. Он упорно старался перенести вес на другую ногу, но получалось у него очень медленно.
— Не шевелиться! — Сорокин медленно приближался к Игнатьеву, на лице которого от натуги и недовольства проступил пот. На этот раз я не почувствовал влияния дара. Похоже, в этот раз сила была полностью направлена на одного человека. Макар медленно протянул руку в сторону проректора, но тот с легкостью оттолкнул ее в сторону и отвесил подзатыльника, после чего попятился на пару шагов назад и также громогласно приказал: — Двигайся!
Уверен, Игнатьев не ожидал такого поворота, а потому со всего маху рухнул на землю. К счастью, стадион был густо покрыт травой. Будь это гранитный пол академии, парню пришлось бы гораздо хуже.
Макар подскочил на ноги и в одно мгновение промчался расстояние в пару шагов до Сорокина. Поначалу мне даже показалось, что он использовал для этого дар, но потом я понял, что он просто старался изо всех сил.
А вот дальше началось самое интересное. Кулаки Игнатьева, усиленные даром, беспомощно рассекали воздух, а Сорокин уклонялся от каждой атаки. Он даже не пытался закрыться блоком, хоть и отдавал себе отчет, что удар силача способен нанести просто сокрушительный удар. Макару не хватало до победы всего одного точного выверенного удара, но попасть по противнику не удавалось. Тот, кого он обозвал стариком, всецело полагался на опыт и технику, и что самое удивительное, у него получалось.