"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Господин капитан, разрешите доложить! Потери: двое убитых, восемь раненых, из них трое тяжелых! Первая помощь оказана!
Троих тяжелых можно разместить на артельной телеге, кто сможет – пойдет своими ногами. А кто не сможет?
– Сколько неходячих?
– Еще трое, господин капитан!
– Ладно, ступай, – разрешил Алекс.
Теперь оставалось только ждать. Прошла еще треть часа, капитан уже с беспокойством поглядывал в бинокль. Еще полчаса, и теперь уже руоссийцам придется принимать бой с превосходящими силами противника. Но раньше османийцев заявился Фелонов с
– И где ты только так изгваздался?
– Да у нас тут, знаешь ли, бой был.
– Война войной, а мундир последний, между прочим.
Алекс с досадой припомнил, что другого мундира, действительно, нет, а до заказанного в Ясене нового еще нужно дожить. Тем временем, наплевав на субординацию, отставной унтер выбил из формы пыль, в которой успел изваляться офицер. Вместе с формой досталось и ее владельцу.
– Полегче, медведь, больно же!
– Терпи.
Фелонов последний раз так хлопнул Алекса по спине, что тот аж зашипел от боли. На этом истязание прекратилось, настало время мести.
– Все наше имущество погрузишь на мою лошадь, свою отдашь раненым.
– А…
– А я пойду пешим порядком.
– Но…
Устав руоссийской армии не зря предписывал ротному командиру на марше передвигаться исключительно верхом, при наличии лошади, разумеется. Это была не столько даже офицерская привилегия, сколько возможность при необходимости быстро переместиться из головы колонны в ее конец и обратно. Отдавая такой приказ, капитан Магу грубейшим образом данное требование устава нарушал.
– Плевать, скорость марша сейчас важнее, если не хотим получить залп картечи в задницу. Я и у Годрина лошадей выпрошу, пусть поделится, чтобы раненые нас не задерживали. Черт, ну где же он?!
Словно в ответ этим словам буквально секунду спустя на дороге появилась кавалькада всадников, возглавляемая штаб-капитаном Годриным. Капитан Магу начал торопливо спускаться навстречу им.
– Рад вас видеть, господин штаб-капитан! Надеюсь, ваша миссия завершена, и мы можем возвращаться?
– Можем, – подтвердил предположение Алекса Годрин, – Войко обещает вывести в расположение наших войск по этой дороге.
Услышав слова офицера, палкарец неторопливо кивнул головой.
– А что говорит ваша карта, господин штаб-капитан? – поинтересовался Алекс.
– То же самое, только придется сделать пару десятков лишних верст.
– Это не самое трудное, нам бы сейчас от противника оторваться. Кстати, господин штаб-капитан, мне потребуются две лошади для эвакуации раненых.
«Академик» поморщился, будто коньяк долькой лимона закусил, но лошадей выделил, ссадив с них своих солдат. Ничего, пусть ножками немного потопают, а то совсем пешком ходить разучились, байбаки штабные. Оставалось решить еще одну задачу.
– Вы уходите, а я с первым взводом немного задержусь.
– Зачем?
– Надо будет пустить кровь османийским кавалеристам и отбить им охоту преследовать нас на короткой дистанции.
Для уходящей от преследования пехоты нет ничего хуже висящей на плечах кавалерии. Короткими набегами и обстрелами они могут сильно снизить скорость марша и увеличить количество раненых, которых придется тащить с собой, чего хотелось бы избежать. Но здесь не голая степь, а горы, в которых достаточно мест для засады. И всадник на лошади куда более крупная мишень, чем прячущийся среди камней пехотинец с винтовкой.
– Действуйте, господин капитан, – разрешил Годрин.
– Слушаюсь, – взял под козырек Алекс.
Взвод Охримцева занял позицию для встречи непрошеных гостей. Оставалось только дождаться их приближения на расстояние прицельного выстрела, а в голову Алекса навязчиво лезли нехорошие мысли. «Если нас обнаружили еще вчера, то почему не устроили засаду или ночное нападение? Не нашлось под рукой нужных сил? И такое вполне может быть…»
– Господин капитан, разрешите открыть огонь?
Заметив уход руоссийцев, кавалеристы противника ускорились, ведомые охотничьим азартом, и заметно оторвались от своей пехоты.
– Разрешаю. Бейте по лошадям!
В данном случае убийство животных было полностью оправданной жестокостью – лишенные своих лошадей кавалеристы будут не опасны, а их более удачливые товарищи станут осторожничать, чтобы сберечь свой уцелевший транспорт.
– Огонь!
Даже с такого расстояния сквозь грохот винтовочной пальбы доносилось истошное ржание. Равнодушная ко всему оптика позволяла рассмотреть, как под пулями падали на дорогу люди и лошади, но первые жалости абсолютно не вызывали. Оставшиеся в седлах всадники торопливо поворачивали назад в поисках укрытия. Но пора и меру знать.
– Прекратить огонь! Отходим!
Оставив на земле россыпь стреляных гильз, блестящих и еще теплых, взвод заспешил вдогонку ушедшей роте. Хвост ротной колонны удалось настигнуть только два часа спустя. Все это время руоссийцев никто не беспокоил, полученный противником урок оказался достаточно убедительным. Но едва только первый взвод соединился с основными силами, как впереди случилась заминка, сопровождаемая суетой, криками и даже парой выстрелов.
– Что за черт!
Капитан Магу рысью устремился в голову колонны, но добраться до нее не успел, навстречу ему верхом направлялся сам Годрин.
– Что случилось?!
– Проводник сбежал!
Буквально три секунды потребовалось Алексу на оценку ситуации.
– Как это произошло?
– Шел впереди, – прояснил произошедшее «академик», – потом вдруг нырнул в придорожные кусты и был таков! За ним погнались, да куда там, ушел, подлец!
– Меня, господин штаб-капитан, больше волнует, почему он сбежал именно здесь!
И весомые обстоятельства для такого беспокойства у ротного командира были – впереди был виден вход в узкое ущелье. «Устроить засаду на выходе, подождать, пока рота втянется внутрь, и запереть с тыла целым батальоном. План хорош, в этом случае вряд ли бы кто-то из нас смог уйти. А купленный османийцами проводник вел нас прямо в ловушку. Но почему он сбежал в самый последний момент? Испугался? Очень может быть, перестрелка будет весьма жаркой, а шанс получить пулю вместо денег довольно большим. Вроде все логично, но это только домыслы, никакой засады может и не быть. Но проверить выход из ущелья необходимо. Но время, время».