"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Смерть смотрела в глаза черным зрачком винтовочного дула. И выстрелить не успеть, и падать бесполезно, как и надеяться на промах, с пяти шагов не промахиваются. А аскер, чувствуя свою неуязвимость, штыком его не достать, и у ближайших солдат винтовки разряжены, с выстрелом не торопился, чтобы наверняка…
Алекс оглох на правое ухо, а висок обожгло огнем. На какое-то время он выпал из реальности, а придя в себя, обнаружил, что лежит на дне окопа. Кроме огнем горевшего виска и тишины справа, вроде все было в порядке.
– Вставай.
Горанович протянул капитану левую руку, в правой он держал револьвер покойного Фелонова. Ухватившись за руку, офицер рывком поднялся на ноги. Атаку отбили, солдаты торопливо щелкали затворами винтовок и уже начинали отыскивать глазами начальство, в ожидании новых команд.
– Спасибо, спас.
– Сочтемся, – кивнул себриец.
Алекс прочистил горло.
– Прекратить огонь!
Эта атака была не последней, и патроны следовало поберечь. Несколько выстрелов успели сделать полковые и горные пушки, после чего прекратили огонь ввиду полной невидимости противника.
– Взводным унтер-офицерам доложить потери и остаток патронов!
Пока унтеры разбирались со своим личным составом, их ротный командир размышлял над тем, как подсветить поле боя. Османийцев по-прежнему в разы больше, и пусть бесшумно подобраться в темноте у них не получится, но и результативность огня обороняющихся будет куда ниже.
– Ражин!
– Я, господин капитан!
– Как думаешь, если перед позициями костры зажечь, сможем османийцев раньше обнаружить?
– Костер прогорит быстро, господин капитан. Да и видимости дает немного.
Унтер прав, костер – не выход. Значит, идею надо усовершенствовать. Не костер, а большой кострище. И поджечь не сразу, а при приближении противника. Но как доставить массу горючего материала к позициям противника? Этим вопросом капитан решил озадачить стоявшего перед ним унтера.
– Возьми повозку, сложи в нее все тряпье, какое найдешь, дерево, полей все лампадным маслом или керосином и тащи все сюда!
Ражин унтер опытный, старой закваски, вопросов, где ему искать повозку и масло, задавать не стал. «Слушаюсь, господин капитан!», поворот «кругом» и бегом поставленную ротным командиром задачу выполнять.
Потери, как и ожидалось, оказались невелики. Рота потеряла двух рядовых убитыми, двух ранеными, еще один рядовой и ефрейтор получили легкие ранения, но изъявили желание остаться в строю.
Время шло, со стороны противника наблюдалось тревожное шевеление, там явно к чему-то готовились. Время от времени полковая батарея посылала в темноту чугунную гранату, но результативность этой стрельбы оставалась неизвестной. Наконец, вернулся Ражин со своими солдатами. Алекс предполагал, что они пригонят артельную телегу, а пригнали обозный фургон, воняющий чем-то мерзким. Капитан повел носом.
– Деготь?
– И деготь тоже, господин капитан, смешали все, что может гореть.
Осталось решить две небольшие проблемы – откатить груженый фургон шагов на триста от окопа и решить, кто останется, чтобы поджечь его при приближении противника.
– Я останусь, – неожиданно заявил Горанович.
– Нет, в роте две с лишним сотни штыков, а проводник только один.
– Я останусь.
Похоже, настаивать было бессмысленно, приказывать бесполезно – для себя себриец уже все решил.
– Черт с тобой, оставайся. Поехали, навались!
Влекомый двумя десятками солдатских сил, фургон покатился в выбранном направлении. Хоть он и не скрипел, но шума создавал изрядно. Османийцы забеспокоились, хоть и не обнаружили еще ничего конкретного. На всякий случай несколько раз пальнули. Не прицельно, но одна из пуль с неприятным треском прошла через тент фургона.
– Все, хватит.
Солдаты с видимым облегчением остановились. Ражин протянул Горановичу тлеющий фитиль.
– Вот, держи. Когда поджигать, сам решишь. Уходи правее, там позиции нашей роты, солдат я предупрежу, чтобы не подстрелили.
Себриец кивнул и принялся что-то прилаживать в фургоне, чтобы тот загорелся быстрее.
– Уходим!
Солдаты один за другим исчезали в темноте. Капитан Магу чуть задержался, хотел что-то сказать, да не нашел слов. Молча махнул рукой и устремился вслед остальным.
Еще около часа обстановка оставалась неизменной, затем шум со стороны османийцев начал усиливаться, скопившаяся перед Лочевом людская масса пришла в движение.
– К бою!
Солдаты выстраивались в плутонги, заряжали винтовки. Обычно первый натиск османийцев самый сильный. Если его отбить, то второй уже не так страшен. В данном случае все было не так, неизвестно, что может сотворить такое множество попавших в смертельную ловушку и отчаявшихся людей. А темнота продолжала оставаться непроглядной, выставленный вперед фургон не спешил загораться.
– Огонь!
Солдаты чуть промедлили с исполнением команды. Пламя вспыхнуло неожиданно, и для наступавших, и для оборонявшихся. Пламя взвилось вверх едва ли не на десяток саженей, выхватив из темноты приближающуюся толпу, злобно поблескивающую штыками.
Грохнул первый ружейный залп, второй, ударила артиллерия, солидно рявкнули трофейные гаубицы. А они все шли и шли. На ходу стреляли в ответ, кричали и падали, падали, падали. Идущие позади наступали на тех, кто только что шел впереди, а потом и на них наступали шедшие еще дальше. Задние становились первыми, а став первыми – умирали, но неуклонно приближались к своей цели. И оставалось им пройти всего два десятка шагов, когда они дрогнули. Дрогнули и остановились.
– Вперед! В атаку!
Повинуясь ротному свистку, две сотни солдат пятой роты перевалили через бруствер и ударили в штыки по врагу, численно превосходящему их в десятки раз. И враг побежал! Словно круги по воде, по огромной толпе разошлись волны паники. Теперь каждый был сам за себя. Бросая оружие и затаптывая лежащих, толпа бежала в обратном направлении, бесполезно отдавая расстояние только что стоившее ей большой крови.
Видя успех контратаки, полковник Чанаев приказал перейти в наступление всему полку. Сопротивление было эпизодическим, то тут, то там вспыхивали короткие, но отчаянные перестрелки, хотя всем уже было ясно, кто вышел победителем в этом бою.