"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Алекс решил взглянуть на то, что происходит у моста. А там, к его удивлению, все было спокойно. Османийцев, правда, было много больше, чем обычно, не меньше двух взводов, винтовки с уже примкнутыми штыками. Но все они, за исключением единственного часового у въезда на мост, стояли спиной к правому берегу. Их задачей было предотвращение попытки прорыва себрийцев на спасительную руоссийскую сторону Олумоца, буде таковая состоится.
Капитан вернул бинокль владельцу, артиллерист тут же направил его на церковь.
– Сейчас людям головы начнут рубить и горло резать, – оторвавшись от бинокля, сообщил Осигов.
– Надо их отбить, – принял окончательное решение Алекс.
– Да вы что, господин капитан! Там же уже османийская территория! И война только-только закончилась, – запротестовал артиллерист. – Нас же самих за такое дело не помилуют.
Его аргументы полностью были справедливы, но дальше так стоять и смотреть, как османийцы будут резать женщин и детей, не было решительно никаких сил. «Бог любит троицу, а дважды Озчелика я уже бил, побью и в третий раз».
– Здесь я комендант, капитан Магу. И я приказываю вам, господин капитан, открыть огонь по османийским позициям у моста! Всю ответственность беру на себя. Исполнять!
– Да и черт с ним!
Артиллерист рванул ворот мундира, будто тот душил его. И обернувшись к собравшимся позади офицеров артиллеристам, скомандовал:
– Батарея к бою!
Словно сжатая пружина мгновенно распрямилась, позиция батареи мгновенно ожила, наполнилась топотом ног и криками команд фейерверкеров. Оставив артиллеристов в состоянии лихорадочной суеты подготовки к открытию огня по сопредельной территории, капитан Магу начал спускаться с террасы вниз. В спину ему донеслось:
– Прицел два пятнадцать! Шрапнелью! Трубка девять, заряд два!
Капитан Осигов еще не успел забыть установки прицела и трубки со дня последнего боя, поэтому первые же перелетевшие через Сдарку шрапнели причинили ошеломленным внезапным обстрелом и не успевшим укрыться османийцам весьма значимые потери.
Уже вовсю беглым огнем гремела гаубичная батарея, когда Алекс влетел в расположение подчиненных ему рот. Встревоженные выстрелами орудий солдаты выбегали из казармы на плац уже с полными подсумками и винтовками в руках, но никто еще толком не знал, что именно происходит. И объяснять им что-либо было некогда. Ну да не новички, не впервой в таком деле участвовать, по ходу боя все поймут и сообразят, как и что нужно делать.
– Станови-ись!
Не дожидаясь, когда в строй встанут припозднившиеся и солдатские ряды выровняются, капитан отдал следующий приказ:
– Винтовки зарядить! Штыки примкнуть! Напра-во! Бего-ом марш!
Под грохот солдатских сапог по камням мостовой Алекс успел прикинуть время. «Отсюда до моста две минуты бегом, потрепанный гаубичным обстрелом османийский заслон сбить с ходу, и от моста до церкви еще две минуты. Должны успеть. По крайней мере, хоть большую часть спасти».
Эпилог
Лучше бы он орал, грозил и топал ногами, но император был убийственно спокоен. В штабе Палканской армии не отважились посадить флигель-адъютанта на гауптвахту без дозволения свыше. Ограничились домашним арестом, а потом пришло указание отправить капитана Магу в столицу для дальнейшего разбирательства. Везли с сопровождением, больше напоминавшим конвой, но в форме при погонах и портупее. Правда, мундир успел основательно выгореть на солнце и потерять былой лоск после многочисленных стирок, да и брюки тоже изрядно потерлись. Появись он в прежнее время в таком виде при дворе – позору не оберешься.
Никакого официального разбирательства не было, как и ожидал Алекс, путешествие закончилось прямиком в кабинете Александриса II. Перед императором он предстал еще при сабле, но уже без револьвера. Приговор был вынесен заранее, и вот теперь предстояло его выслушать.
– Мало того что вы, господин капитан, в окна к моим племянницам приноровились лазить, так еще и две империи чуть не втравили в новую войну, едва только успела закончиться прежняя. У вас есть что сказать в свое оправдание?
– Никак нет, ваше императорское величество!
«Лишение всех званий и достоинств с публичным повешеньем. Давненько в империи такого не практиковали». Странно, но страха совсем не было, только волнение. Неизвестность выматывала душу, хотелось уже хоть какой-то определенности, пусть и самой ужасной.
– Прошу только не наказывать остальных, они действовали по моему приказу!
– Каждый ответит в соответствии с им содеянным, – отрезал Александрис. – Вы знаете, что это?
Император продемонстрировал капитану несколько сложенных вместе листов плотной, явно очень дорогой бумаги, исписанной крупным четким почерком с завитушками.
– Никак нет, ваше императорское величество!
– Это ваше представление к ордену Святого Егория второй степени за Олумоц, уже поддержанное генералом Скоблиным и утвержденное Думой кавалеров этого ордена. Осталось поставить одну только подпись. А вот это…
Император взял со стола еще один лист.
– Ваше представление к очередному званию досрочно. Теперь смотрите, что я с ним сделаю.
Александрис разорвал листы пополам и выбросил их в мусорную корзину. Прощай блестящая карьера, досрочное повышение в звании и должности. «Бессрочная каторга с возможным помилованием лет через пятьдесят». Сердце в груди стучало, как кузнечный молот.
– Я могу вас понять как истинно верующий человек, но не могу простить как император.
«Ого! Все не так плохо! Пятьдесят лет каторги и помилование через двадцать лет, если доживу. Что вряд ли».
– Вас, капитан, следовало бы публично и примерно наказать, но уж больно за вас хлопочет барон Люменкрофт. Даже предположить не могу, какую услугу вы оказали министру двора, коли он так старается. Поэтому, только из уважения к старику…
Император сделал паузу. «Пять лет арестантской роты…»