"Фантастика 2023-117". Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Прекратить огонь!
Все бы хорошо, да запас гаубичных бомб конечен, а следующий транспорт с ними неизвестно когда будет. Для засевших в люнете османийцев эта ложная атака стала не последней за эту ночь. Вторая началась ровно в шесть часов утра. Сначала люнет был обстрелян гаубичным огнем. Скрепя сердце полковник Барти разрешил не слишком интенсивную четвертьчасовую артподготовку, ибо современные скорострельные гаубицы пожирали боезапас со скоростью, способной вызвать нервный припадок у любого армейского интенданта. Затем все из той же траншеи поднялись густые цепи себрийцев и молча двинулись к люнету. Прежде чем противник спохватился и открыл огонь, атакующие цепи успели пройти все пару сотен шагов и дружно залегли после первых же выстрелов. А на люнет вновь обрушился артиллерийский огонь, куда более интенсивный, но значительно меньший по продолжительности. Под прикрытием этого огня себрийцы вернулись на исходные позиции.
– На сегодня всё, – подвел итог полковник, – вечером продолжим, а сейчас всем отдыхать!
Вечером, когда взошедшая луна была полностью затянута тучами и наступила почти полная темнота, к полковнику Барти привели пленного унтер-офицера, причем из кадровых.
– Вот, господин полковник, из города пытался бежать!
У приведшего пленного руоссийского добровольца Алекс поинтересовался:
– И много еще таких поймали?
– Полтора десятка. По большей части башибузуков, двое из редифа, ну и кадровых штук пять. Те все рядовые, а этого унтера господин штаб-капитан приказал к вам привести.
И, спохватившись, спешно добавил:
– Господин полковник!
Пленник выглядел неважно. Не похоже, чтобы он сопротивлялся и его били при пленении. Если уж он решился дезертировать и из осажденного города сбежать, значит, дела там идут неважно и город османийцы удержать всерьез не рассчитывают. А сам пленник жизнь свою ценит очень высоко и за сохранение ее все расскажет без утайки, с таким проблем быть не должно.
– Ступай и передай господину штаб-капитану мою благодарность.
Отпустив конвоира и дождавшись толмача, полковник приступил к допросу. Запирался османиец недолго, его даже бить не пришлось, хватило обещания отправить дезертира обратно в Крешов. А знал он удивительно много для своего невысокого чина.
– Прежнего коменданта албай Сатылмыш сместил и сейчас гарнизоном командует сам, – переводил слова пленного толмач. – В городе солдат много, вместе с башибузуками около семи тысяч. С водой проблем нет, в городе много колодцев. Большие проблемы с продовольствием, на прибытие отряда Сатылмыша никто не рассчитывал и запасов не делал, хватит их не больше чем на месяц, но рационы уже урезаны.
– Ну, столько мы ждать не готовы, – усмехнулся Алекс, – спроси, как ситуация с боеприпасами.
Выслушав вопрос, пленник бодро залопотал:
– К старым винтовкам много, очень много, а к новым Трибоди-Тартини на складах ничего нет, осталось только то, что солдаты носят в подсумках. Порох и ядра есть, но пушек мало, а обученных артиллеристов и того меньше.
– Судя по тому, как они отбивали ночной «штурм», не врет. Какая в Крешове сейчас обстановка?
С этим ответом османиец замялся, пришлось ему напомнить про отправку в Крешов, после чего он поведал интереснейшие вещи.
– После прошлого штурма в городе появилось много раненых. Вывезти их некуда, врачей и медикаментов не хватает. После вчерашней ночи их стало еще больше, все обывательские дома в городе приспособлены под лазареты. Потери очень большие. Сам он в люнете не был, но очевидцы утверждают, что он весь перепахан бомбами и почти стерт с земли. Во внутренней части люнета валяются трупы, оторванные головы и конечности. Даже кадровые солдаты отказываются идти в люнет на следующую ночь, нескольких из них казнили. Башибузуки на грани бунта.
– Насчет трупов он, конечно, преувеличивает, у страха глаза велики. Но эти слухи играют нам на руку. Может, башибузуки действительно взбунтуются. Спроси его, почему дезертировал он сам?
Перевод толмача был вполне ожидаем.
– Его рота этой ночью должна будет удерживать тот самый люнет, он не надеялся дожить до утра и решился бежать.
– Ладно, пусть живет, – махнул рукой полковник, – а мы займемся его сослуживцами. Увести!
На вторую ночь время для атаки было выбрано такое же, а вот направление полковник Барти сменил на противоположное. Между двумя и тремя часами, воспользовавшись безлунностью ночи, около тысячи себрийцев молча и без единого выстрела преодолели заснеженное поле и внезапно обрушились на головы османийцев, сидевших в окопах. С этой стороны атаки никто не ждал, а потому часовые службу несли не слишком бдительно. Атакующих обнаружили буквально в последний момент, а разрозненные, одиночные выстрелы никак не смогли сдержать их. В траншеях закипела ожесточенная рукопашная схватка.
– Ура-а!!! Бей! Алла!
Себрийцев было больше, они были полностью готовы к бою, а самое главное, верили в свою победу. Внизу, в траншеях еще вовсю дрались, когда первые храбрецы начали взбираться на вал люнета. Османийцы их встретили картечью и пулями. Дважды себрийцы пытались взять люнет и оба раза их с потерями отбрасывали обратно. Они уже собирались атаковать в третий раз, когда с ночного неба раздался протяжный, заунывный вой, от которого кровь стыла в жилах у обоих противников.
– Ложись!!!
Благо гаубицам не надо было менять позицию. Крешов – город небольшой, дальности им хватало с избытком. Проблема была в том, что позиции обеих сторон разделяло меньше двух десятков саженей. Малейшая неточность с установкой прицела и… Поэтому полковник Барти не сразу решился задействовать свой главный артиллерийский аргумент в ночном бою. И только получив известия о двух неудачных попытках штурма, отдал приказ открыть огонь. Ночь, почти полная темнота и отсутствие связи исключали возможность корректировки.
Минут десять и те и другие прижимались как можно ближе к земле молились, чтобы очередная двенадцатифунтовая бомба не взорвалась слишком близко к ним. Надо отдать должное штаб-капитан Гараеву, всего пара-тройка бомб доставила неприятности себрийцам, кровавые неприятности. Османийцам же досталось куда больше. После того, как разрывы прекратились, люди еще несколько минут не решались подняться, ожидали продолжения обстрела. Затем, поверив в его окончание, нащупали лежащее рядом оружие и кинулись продолжать прерванное артиллерийским обстрелом занятие – убивать друг друга, как можно больше и как можно более зверским способом: штыком, кинжалом, прикладом, голыми руками, упавших тут же затаптывали насмерть.