"Фантастика 2023-119". Компиляция. Книги 1-23
Шрифт:
Он ведь знает, как это случается…
Когда-то, более двух десятков лет назад, он был гардемарином на сторожевом флейте, охранявшем корабли Айланской компании от пиратов у берегов Восточного Рога.
И вот в один из дней, неизвестно откуда, при спокойном море и мирно дремавшем в своей каюте маге, вдруг ниоткуда на них накатилась бродячая волна, которая воздвигла стофутовую стену перед судном. Ни капитан, ни кто другой на судне даже не успели отдать команду — а потом «Мистраль» вошел прямо в эту стену воды, которая сомкнулась над судном и потопила его, стремительно
Потом корабль взбрыкнул, уходя на дно, чем вышвырнул Нуньеса из корзины впередсмотрящего, и тот пережил сперва скольжение по высоченной водяной горе к ее подножью, а потом двухдневное плавание на выброшенной с палубы пустой бочке, в ожидании смерти то ли от жажды, то ли от акульих зубов.
Ему повезло — его подобрал танисский работорговец, у которого половина команды умерла от какой-то лихорадки, и капитану которого лишний матрос был нужнее лишнего раба, и спустя два месяца Нуньес добрался до Геоанадакано.
Танисец слово сдержал, а может, просто посочувствовал тому, в ком текла кровь его народа, и даже дал совет не говорить, что Аррано в момент гибели был на мачте корабля. Иначе чего доброго обвинят, что он де проглядел волну…
— Дон Нуньес, смотрите! — завопил вахтенный.
Старший офицер повернулся на крик и замер.
Над вершинами далекой скальной гряды в небо поднимался белый столб дыма или пара. И еще один. И еще…
Белесые струи, поднимаясь вверх, впивались в небесную синь, растекались шевелящейся, будто осьминог, тучей — гигантской, даже при взгляде отсюда.
Жалобно, словно плача, замяукали одна за другой корабельные кошки…
Глава 33
Не было ни молний, ни грома, ни серного смрада и адского пламени.
Просто сверкнула бледная молния, и из жерла колодца выскользнул громадный змей, невероятный в своей величине и мощи…
Нет, конечно, он был меньше, чем воспетые в легендах дети Хамирана и духов воды — исполинская Ахайда, что могла свернувшись кольцом, окружить целые города, или Шаргат, играючи душивший древних левиафанов, что могли кипятить бездну и крушить скалы, как мягкую грязь.
Даже, пожалуй, был он не длиннее бонавентур-мачты «Леопарда», если считать от клотика до «шпоры». И не толще самой толстой бочки…
Но то, что перед ними не какая угодно тварь, а высшая сущность, было ясно.
Сверкающее тело, блестевшее чернотой обсидиана, перемежаемой сиянием цвета лучей ущербной осенней луны, навевающей мрачные мысли и заставляющей вздрагивать от каждого шороха, окружали радужные отсветы. Голову, нависавшую над ними под сводом пещеры, как капитель зловещей колонны, венчали три бирюзовых глаза и странная пасть, похожая на жало пиявки.
И при этом весь он был как-то по-особому, противоестественно
И эгерийцы, и пираты вмиг забыли про золото. Люди еще ничего не понимали, а просто смотрели вверх, словно околдованные, не мигая.
Они, разумеется, не могли знать, кто и что перед ними. Не могли и подумать, что они первые, кто видит его за восемь с половиной тысяч лет, и что именно таким он являлся жрецам Ата-Алана. Равно как и то, что это — лишь малый остаток его, низшее воплощение, в котором он так и остался замурованным и прикованным к этому храму после проигранной в допотопные дни битвы — проигранной не в мире сем…
Но память уже вызывала, пробуждала, нет, не воспоминания и даже не то, что именуют умники «родовой памятью», а нечто более глубокое и емкое, чему нет названия, но что несет запечатленное через поколения, от отца к сыну, внуку, правнукам, от тех забытых пращуров, что когда-то стремглав бежали от слуг его и ему подобных, чтобы не быть пожранными душой и телом.
И чувство это говорило: перед ними — враг.
Первым среагировал не кто-то из пиратов, казалось, привычных действовать без команды. Не Кармиса — маг-пират. И даже не епископ.
Первым опомнился дон Орио.
— К залпу! — рявкнул он, и все солдаты тут же похватали оружие и в нерешительности навели аркебузы на чудовище.
— Огонь!!! — скомандовал капитан.
Раздались беспорядочные выстрелы.
Змей даже не покачнулся.
— Это морок, призрак! — выкрикнул Орио.
Словно бы услышав его слова, змей изогнулся в воздухе и обрушил удар хвоста на стоявшего ближе всего пирата. Тот не упал, не был раздавлен или даже просто убит на месте — он просто вспыхнул бирюзовым пламенем и распался, растекся булькающей зловонной лужей.
После демонстрации своей материальности, змей взвился к сводам, а затем черно-радужная молния обежала весь зал вдоль стен по периметру — видимо, хозяин здешних мест таким нехитрым образом дал понять, что никого выпускать не намерен.
И вновь занял свое место, озирая незваных гостей с почти ощутимой насмешкой.
Насмерть перепуганные матросы жались к колоннам. Одни обреченно стояли, как по команде «на караул», другие вразнобой перезаряжали ружья, раскусывая патроны. Они немедленно бы побежали, если б знали, куда бежать.
Ронкадор стоял в окружении самых стойких бойцов и ждал развязки, хотя мысленно уже попрощался со всеми и готовился отойти в мир иной.
За соседней колонной Альери опустилась на колени и читала молитвы одну за другой.
Жаль, что она не успела исповедаться святому отцу.
Какой-то из ближайших к выходу матросов ринулся прочь — стремительный рывок черно-золотой молнии, и лишь взметнувшееся пламя осталось от смельчака.
Эохайд отчетливо понял, что жить им всем осталось считанные секунды. Сейчас тварь пожрет их или сотворит что-то еще более ужасное. И откуда ждать спасения?.. Надежды не было. То, что приближается к ним, — сама смерть. Неотвратимая смерть. Оказывается, самое жуткое для таких, как он, людей — неотвратимость.