"Фантастика 2023-127" Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
– Будет сделано, – облегченно вздохнул Макаров. – Это все?
– Нет, осталось добиться понимания всех офицеров, что нельзя вести эффективный огонь на дальние расстояния из мощных батарей современного военного корабля по старой схеме, как кому вздумается. Только научно обоснованное централизованное управление стрельбой может отвечать современным требованиям. Принятие этого стандартного способа ведения огня на флотах означает использование новых проектов артиллерийского оборудования кораблей, новых методов тренировок, новых, лучших приборов, одним словом – революцию в артиллерийском деле. Времени ждать нет. Флот сам по себе является самым быстрым передвигающимся оружием в мире. Он может нанести удар в любом месте сразу же после получения приказа, но при этом
Лица участников совещания выражали сложные чувства. Моряки были закрытой кастой, ревниво оберегающей свою «поляну» от вторжения дилетантов. Ни по образованию, ни по известному опыту император морским специалистом быть не мог. Но тогда откуда все эти нюансы морской специфики, истории, новейших веяний в кораблестроении и по полочкам разложенные секреты управления артогнем? С другой стороны, любому специалисту приятно, когда вышестоящее начальство разбирается в тонкостях его профессии. Подкупало и то, что смелость суждений императора и его уверенность в своих словах не заканчивались начальственным «милостиво повелевать соизволил». Четкое и непротиворечивое описание проблемы заканчивалось предложением привлечь профильных специалистов, мобилизовать дополнительные материальные ресурсы, провести исследования, в общем – «семь раз отмерить». В итоге начальная тема разговора по поводу невозможности увеличения скорости кораблей уже казалась делегатам неуместным брюзжанием.
– Значит, пристрелка одним орудием на больших расстояниях неэффективна, – как будто разговаривая с собой, произнес император. – Ну что ж, значит, назрела историческая необходимость конструировать трех-орудийные башни!
– Такие никто не строит, – буквально прошептал генерал Афанасьев, но император его все равно услышал.
– Опять? Уважаемый Василий Иванович! Если мы хотим, чтобы у нас было что-то, чего нет у других, мы должны делать то, что не делает никто!
– Но у нас нет даже проекта такого корабля!
– Зато у нас есть огромная потребность в береговой артиллерии! Башенные трехорудийные десяти-и двенадцатидюймовые батареи будем строить сначала на суше, где нет проблем с устойчивостью платформы, с обустройством дальномерных постов и артиллерийских погребов, где мы не ограничены габаритами и весом, а значит, можем позволить надежное, даже избыточное бронирование, чтобы прямое попадание вражеского снаряда не приводило к катастрофическим последствиям. Мы будем учиться строить новые артсистемы, а артиллеристы будут учиться стрелять на шестьдесят, восемьдесят, а может, и сто кабельтовых, чтобы ни один вражеский корабль не смог подойти на пушечный выстрел к нашим берегам.
– А когда будем строить корабли под этих монстров?
– Когда создадим двигатели, способные разогнать судно водоизмещением в тридцать тысяч тонн до тридцати узлов.
– Фантастика!
– Корабль или скорость?
– Соединение несовместимого.
Император усмехнулся и отвернулся, чтобы никто из присутствующих не увидел в его глазах тоску по своему любимому детищу, так и не созданному в металле «проекту 82», известному как тяжелый крейсер типа «Сталинград» – красавцу длиной четверть километра, с полным водоизмещением в сорок три тысячи тонн, развивающему максимальную скорость тридцать четыре узла.
– Александр Михайлович, – император впервые обратил внимание на высокопоставленного родственника. – Заканчивая вопрос с артиллерией, прошу подготовить приказ: стрельбы на предельно дальние дистанции ввести в обязательную еженедельную практику на всех кораблях во всех флотилиях для всех типов орудий. Все стрельбы заканчивать анализом результатов и предложениями об улучшении…
Император замер на секунду, как будто вспомнил что-то важное, а вспомнив, энергично продолжил:
– Обратиться ко всем морякам, независимо от их должности и звания, с просьбой представлять свои соображения по усовершенствованию корабельного вооружения и оборудования, повышению живучести кораблей, улучшению боевой подготовки экипажей и направлять в Морской технический
– Ваше величество, но ценз…
– Ах да, спасибо, что напомнили. Отдельным приказом – немедленно отменить обязательное отбывание ценза как препятствие для производства в новый чин. Продвигаться наверх должны самые инициативные и беспокойные, а не самые удобные и усидчивые.
Участники собрания синхронно выдохнули и зашумели. «Кажется, я знаю, что за новость будет завтра обсуждаться в кают-компаниях», – подумал император.
– Степан Осипович, – снова переключил на себя внимание моряков монарх, – первый в мире акустический пост, успешно основанный вами на кронштадтском блокшиве, нужно сделать неотъемлемой частью морской разведки. Надо учиться обнаруживать врага и определять его местонахождение невизуальными методами. Особенно это будет актуально для нового вида военно-морских сил – подводного. Давайте поговорим об этом подробнее по дороге на границу с Германией. Приглашаю вас и всю комиссию по проектированию подлодок совершить небольшое путешествие. Буду признателен, если на этом совещании найдут возможность поприсутствовать Александр Степанович Попов, руководитель радиомастерской Евгений Львович Коринфский и преподаватель Кронштадтской водолазной школы Евгений Викторович Колбасьев.
Императорский поезд отходил от перрона Петербурга в пять часов вечера, разгоняя вечерние сумерки желтыми пятнами света, падающими на сугробы из окон набирающих ход вагонов. В это же время на московскую мостовую, вдыхая морозный февральский воздух, сошли немецкий инженер Георг Шеффер и русский генерал-инженер Петров, имеющий личное предписание императора – до лета 1901 года организовать выпуск отечественных подшипников. В заботах своих Николай Павлович был не одинок. В этом же поезде в Москву вернулся еще один человек, имеющий похожее предписание, – инженер Сергей Петрович Петухов, удостоенный звания инженера-технолога еще в 1885 году за научные исследования по химии и заводские работы по стеклянному производству. В январе 1901 года, шестнадцать лет спустя, главный мастер стекольных дел России был безжалостно выдернут из отставки и отправлен к своему коллеге, одному из «отцов» стекольной промышленности Германии Отто Шотту, с настоятельной просьбой – за любые деньги на любых условиях добыть рецепт изготовления оптического стекла. Теперь Сергей Петрович, только-только построивший завод для производства разноцветной и золотой смальты для Храма Воскресения Христова в Петербурге, должен был приступить к строительству нового предприятия.
Уникальные печи Фридриха Симменса, позволяющие существенно повысить качество изготовляемого стекла, как хрустальные вазы, заботливо перегружали из почтовых вагонов московские студенты – будущие технологи и мастера принципиально новой промышленной отрасли Российской империи. У каждого из них была своя мечта – самый мощный телескоп, самый точный микроскоп, самые надежные глаза отечественной армии и флота. Инженеры XX века готовились принять эстафету у инженеров XIX. История неумолимо уходила с известной императору траектории.
Опереться можно только на то, что сопротивляется
Два человека, сидящие напротив друг друга в роскошном кабинете императорского вагона, были из абсолютно разных миров. Эти миры, как планеты, крутились в одной Солнечной системе, но почти не пересекались в быту, отличаясь ценностями, манерами, привычками и даже языком общения. Один из них принадлежал к столбовым дворянам, известным своим родством с русским поэтом Лермонтовым, другой – купец «от сохи», происхождения самого невзрачного, неприметного, да к тому же глубоко провинциального – тобольского. Находясь в одном купе, каждый чувствовал себя так же неловко, как человек во фраке на городском базаре или в карнавальном костюме на званом приеме.