"фантастика 2023-136". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Но крепился король — сколько не вел с ним Вечеж бесед, так и не отказался от слов, некогда сказанных. Тогда, когда понял монарх, что хитростью и обманом маг пришлый власть над его страной захватил, проклял его словами страшными, и пообещал муку вечную. С тех же пор монарх и сам страдал, но от слов своих не желал отказаться. И сейчас, утром ранним, решил Золотой Чародей еще раз с королем поговорить. Доказать, что не сбылось пророчество — что нашел Вечеж счастье, что нашел любовь свою, и вновь прав оказался.
Поднялся маг, пошел в покои, где некогда слуги королевские почивали, а ныне былой владыка Хельмецка на гране между бытием и смертью пребывал.
Когда же в комнату Вечеж зашел — сражен он был, как молнией сражены не бывают. Сразила Чародея Золотого не безумие даже, не боль — нет названия тому, что пришло в тело величайшего чародея всех времен и народов. По ту сторону безумия, по ту сторону боли оказался он, когда узрел короля Хельмецка. Здоровый, будто бы не было долгих лет магической муки и терзаний, в постели своей монарх не один был — с ним, переплетясь в единое целое порывом безудержной страсти, была Сташа. Любимая, единственная Сташа — ведьма стонала в сладострастных объятьях короля, как никогда не стонала в объятьях самого Вечежа.
Не разверзлись небеса, не ударили громы и молнии. Тихо, бесшумно Вечеж вышел, прокрыв за собой дверь, так и не замеченный любящими друг друга ведьмой и королем. Столь же тихо Золотой Чародей спустился в комнату свою, сел на кровать и до утра пребывал в тяжких раздумьях.
По щекам его текли слезы.
Но когда взошло солнце, в пиршеском зале был подан завтрак. Пришли на него и Сташа, и Вечеж. Они сидели как всегда рядом, но царила между ними непривычная тишина.
— Вечеж, прости. Я люблю лишь тебя, — наконец сказала ведьма.
— Сташа, я тоже тебя люблю. Но я не могу так больше…
Риск бывает разным. Человек рискует всегда — когда переходит улицу, рискует быть сбитым машиной. Когда не переходит, рискует, что ему на голову упадет кирпич. Человек рискует, когда садится на самолет или решает плыть вместо этого на корабле, и даже в чистом поле человек рискует быть убитым упавшим метеоритом. Другое дело, что различаются разные степени риска — метеоритов на квадратным метр поверхности планеты приходится меньше, чем нарушителей правил дорожного движения на квадратный метр пешеходного перехода. Так есть риск минимальный, с таким риском живет большинство людей, даже об этом не задумываясь. Есть средний риск, его ищут любители экстрима, альпинисты да спелеологи, любители покорять дикую сельву Амазонки да бороться с медведями в сибирском лесу. И есть по моей классификации высокий риск. Высокий риск, это когда ты стоишь между богом и дьяволом, когда ты решаешь переплыть зимой Северный Ледовитый Океан, пересечь без воды сахару, назвать в Гарлеме «афроамериканца» нигером или же оказаться между Золотым Чародеем и ведьмой Сташей в момент пика их семейной ссоры. Пожалуй, из того, что я привел выше, переплыть океан и пересечь пустыню проще всего, их можно "средне высоким" риском назвать. Самое же опасное именно последнее.
С самого раннего утра замок «дрожал» — как в обычном мире, так и в Сумракетм. Землю «колбасило» и «коробило», а та магическая буря, что завертелась вокруг, могла спокойно скрыть следы любого параллельного волшебства. Лишь благодаря этому я мог уже не стесняться в колдовстве, не переживать, что меня засекут. Так мне удалось направить свой магический взор внутрь замка, и наблюдать воочию за разворачивающимися событиями.
На этот раз между Вечежем и Сташей была не ссора, а настоящее выяснение отношений. Из моего личного опыта — после такого, как правило, расстаются навсегда, часто громко хлопая дверью. Что послужило на этот раз детонатором я уяснил оперативно. Вечеж был настолько открыт этим утром, что даже не обратил внимание на внешнее вмешательство в его мозги, так что обо всех событиях прошлой ночи я узнал от их непосредственного участника. Теперь же Золотой Чародей встретил единственного достойного соперника в этом мире — себя самого. В нем боролись две половинки. Та, что любила Сташу, готова была простить измену, поверить на слово, убедить, что не по воле своей, а лишь из-за него этой ночью ведьма отправилась в постель к монарху. И другая, та, что смотрела на мир открытыми глазами, а не через кривое зеркало любви — "Сташа никогда не любила тебя, и все, что ей было нужно — твое положение, твоя власть!", — говорила она. Первая половина требовала простить и забыть, люди имеют право на ошибки, вторая половина требовала мести, немедленной и строгой.
Часто в людях, даже не шизофрениках, а самых обычных, здоровых людях уживаются разные «личности». Но борьба между ними как правило проходит на подсознательном уровне, и только у сходящего с ума от любви Золотого Чародея эта война превратилась в нечто реальное. Это он, помимо слов, обращал к Сташе смертельные заклинания, и он же отводил их прочь, сотрясая землю и Сумрактм. Я, к сожалению, не умею следить за ходом боевых действий в чужой голове. Но, опять же основываясь на моем опыте, у умных людей часто пересиливает вторая половина, разум берет вверх над чувствами, и лишь самые слабые им уступают, позволяя разным «хищницам» вновь и вновь измываться над собой до полного изнеможения. Вечеж — сильный человек, а значит шансов у Сташи почти нет.
О чем думает сама ведьма я понять не мог. Она была столь же загадочной, как и все те месяцы, что мы прошли рядом. Искренность слов, огненных холод темно синих глаз — я и сам все это видел не раз, теперь же то же самое я наблюдал глазами Вечежа.
Но не только это — помимо ссоры ведьмы и чародея, я обозревал все, что происходило в ближайших окрестностях. Я видел, как в панике покидают агонизирующий замок стражи, как рушится вся та система оборонительных заклинаний, выпестованная владельцем твердыни за долгие годы. Конюхи, повара, горничные — все слуги бежали из замка, даже в их затуманенные мозги пришло понимание, что конфликт между Вечежем и Сташей может привести к катастрофическим последствиям. Когда же в замке осталось лишь три человека, я понял — пора.
— Ребята! Все готовы? Тогда вперед! Пора доказать, что пять человек достаточно для штурма замка!
У нас все было готово заранее — вооруженные, Бесс, Бил, Федя и даже Лерка только и ждали моей команды, чтоб начать «атаку» на ставший пустым и беззащитным Золотой Замок.
Может возникнуть резонный вопрос — что за глупость? Когда все нормальные люди бегут из рушащийся на глазах крепости, мы, как последние психи, несемся в противоположном направлении! Что, неужели Сташу и Герсея спасать? Да нет… Просто я сам реально оценивал ситуацию, и остальным разъяснил, что да как. Даже в лишенном магической защиты замке сходящий с ума на почве любви Золотой Чародей почти всесилен. Он может спокойно, не отвлекаясь от выяснения отношений, прихлопнуть нас, как я сам часто прихлопывал комаров, не отвлекаясь от чтения хорошей книги. По звуку. Тем более, что я был уверен — нам этот штурм пережить суждено. И даже отметиться на фоне рухнувшего замка.
События набирали обороты. По мере нашего приближения атмосфера все накалялась, концентраций негативных флюидов превысила концентрацию электрон-позитронных пар в море Дирака, Сташа и Вечеж перешли на крик, чародей едва сдерживал себя, чтоб не превратить свою невесту в кучку пепла. Ему было не до того, что происходит вокруг, и мы впятером уже были не просто внутри трясущегося замка, а и лишь в нескольких поворотах от столовой.
Но не только мы. Был тот, кому добираться сюда было ближе — герцог Герсей Гендеа собственной персоной. Забытый в жаре ссоры герой-любовник не собирался и дальше отлеживаться в королевских покоях, выдавая себя за смертельно больного короля. Он, все еще под личиной короля Хельмецка, в своем парадном костюме и с мечом наголо влетел в пиршеский зал. Выкрикнув нечто вроде "Умри, тиран!" бывший канцлер и один из лучших мастеров меча королевства бросился на отвлеченного Сташей Золотого Чародея.
Но я уже говорил — Вечеж был не из тех, кто гибнет по нелепой случайности. Жест рукой — и лишь малая часть его магической мощи летит в сторону Герсея. Страшное заклинание, сотворенное мимоходом чародеем, мне бы было вообще не по силам — оно рвало саму телесную суть того, на кого было направленно. Превращало человека мучительным и жестоким образом в груду мышц, костей и сухожилий, разрывая все связи в организме. Заклинание личного действия, оно было направлено не на определенный объем пространства, а на определенную личность, человека — значит таким заклинанием было невозможно промазать. Это не огненный мяч, не ледяная стрела, меткость которых зависит, как и обычного оружия, лишь от того, насколько точно воспроизведен жест какой угол между указательным пальцем и мизинцем. В данном случае жест — лишь облегчающая магу воспроизведение заклинания конструкция, цель же была определена заранее. "Король Хельмецка должен умереть!", — сказал себе Вечеж, и в ту же секунду король Хельмецка скончался в страшных муках.