"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
***
В Городце темнело скорее, чем на открытых пространствах. Выпь только успел отметить наступление сумеречья, как затеплились, разгораясь ярче и ярче, многочисленные лампы, вживленные в стены Домов и закрепленные на верхушках невысоких, идеально прямых деревьев. Колбы были изготовлены из странного цветного стекла, отчего неприглядные улицы Городца вмиг приобрели сочную, густую расцветку.
Выпь остановился, с восхищением наблюдая игру красок и огня на полированных дорогах и лоснящихся боках тахи, превращающую Черный Городец в сияющую драгоценность. Так красиво не горел даже Провал в разгар красной, когда душная пасть его полнилась крылатыми мерцающими тварями и сама вода была словно светящееся молоко.
Око прошло. Для Выпь оно оказалось заполнено бесконечной ходьбой, куда более изматывающей, чем долгое движение по холмам, бесконечными людьми и собственными отчаянными попытками не заблудиться. Пастух не разумел грамоту, поэтому искать работу пришлось, спрашивая горожан. Многие отмахивались и шли дальше, кто-то смеялся и предлагал нескромное, но нашлись и такие, кто подробно, буквально на пальцах, разъясняли парню, куда и к кому можно обратиться.
С голосом была беда. Не желая испугать или покалечить, Выпь говорил тихо — но в общем шуме его не слышали, не понимали. Злились на странного парня, отвлекающего от дел. Тогда пастух заговорил громче, при этом сдерживая в горле тянущийся откуда-то из-под груди смертельный рокот. Держал, как на тугой короткой привязи, почти видел перегородку, отделяющую его настоящий голос от того, которым он разговаривал с людьми. Препона ощущалась тонкой, еле прочной, готовой лопнуть в любой момент. Выпь, страшась этого, старался урезать беседы.
Под веко у него болело горло, от шума и новизны Городца он словно ослеп и оглох. Хотелось есть. Не отпускала подспудная тревога за Юга, беспокойство за оставшуюся на целое око одну Серебрянку.
В добавление ко всему, он все-таки заблудился.
Не желая сдаваться, коря себя за то, что не спросил имя Дома у хозяйки, Выпь упрямо бродил извилистыми улицами, упорно выглядывал знакомые ориентиры и, наконец, наткнулся на ту самую плиту, у которой они стояли прозаром. Обрадовался. Зашагал увереннее.
Когда переходил широкую гладкую дорогу, едва не угодил под копыта тахи. Всадник резко и умело развернул повод, тахи взвизгнул и встал как вкопанный.
Его приглушенно окликнули:
— Выпь, ты совсем на голову больной?!
— Юга?
Всадников оказалось двое. Тот, что сидел позади, стянул шлем, уличные огни захлебнулись в черной массе волос. Юга спешился, что-то сказал удерживающему тахи наезднику — тот молча нагнул голову, забрал шлем и послал скакуна вперед.
— Ай, холодно-то как вблизи Моря делается, — рассеянно протянул подкидыш, тут же спросил, избегая прямого взгляда, — ты как, нашел себе что-нибудь?
— Ага, — Выпь с радостью понял, что Юга вроде как успокоился и затевать новую свару не собирается, — а ты?
— Поздравляю. У меня завтра смотрины назначены. Думаю, сработаемся.
Не глядя друг на друга, зашли в Дом.
— А-а-ах, добрый вечер, гости дорогие, — едва не подавившись зевком, приветствовал их сменивший за стойкой хозяйку молодец, по виду — ее же сын, — а что, маленькая ваша в Городце останется?
Парни застыли.
— То есть? Ушла она?
— Ну да, как огни зажглись, так вниз спустилась, а здесь ее уже ваш дядька ждал. Или не сказал вам?
У Выпь словно пережало горло. Юга упреждающе сдавил ему кисть раскаленными пальцами и безмятежно-зло поинтересовался:
— И куда они, интересно… Направились?
Собеседник добродушно улыбнулся:
— Да девчоночке вашей все не терпелось на Море взглянуть, он, я слышал, и обещал ее первым делом туда свести. Вот, записку вам оставила.
Радостно извлек из-под стойки плоский камень, услужливо протянул.
Спутники переглянулись.
Юга ударил ладонью по стойке, заставив хозяйкиного сына шарахнуться от неожиданности. Развернулся на выход, бросив спутнику:
— Пошли. К Морю тут одна дорога, глядишь, нагоним.
***
…усталость как рукой сняло. Оба шли, почти бежали по улице, и Выпь даже не удивлялся, как ловко ориентируется Юга.
— И поздно уже, видоков нет, спросить бы кого…
— Есть, — хрипло возразил пастух.
— Где?!
Выпь молча указал на ближайший сонный Дом.
У Юга вспыхнули черным огнем глаза.
— Молодец, соображаешь! Ну-ка, спробуем, как оно получится… — воровато огляделся, быстро прижал ладонь к теплому грязному боку.
Зажмурился.
С досадой прикусил губу:
— Шуганый он какой-то, весь образами забитый, мне и надо всего-то один вычленить… Ну, а если так испробовать, — приник к Дому спиной, коснулся — с опаской — стены затылком.
Выпь вздрогнул. Почудилось, что не ветром случайным, сами по себе зашевелились волосы, влились в бок Дома…
— Есть! — прошептал Юга, рванулся прочь от стены и кинулся вниз по улице.
Пастух, не спрашивая, спешил следом. Юга бросался от Дома к Дому, одни еле мазал пальцами, к другим прижимался спиной, волосами — и тут же срывался. От некоторых, едва задев, отскакивал, шипя сквозь зубы:
— Мертвый камень… Понаставили тут…
Взгляд у него сделался неподвижным, глухим.
На каком-то перекрестке замялся, затоптался, потом рванул в арку, образованную слившимися, лезущими друг на друга Домами. Уличных огней здесь почти не было, зато был какой-то желтый мужичок в хорошей, нарядной даже одеже, при виде резвых парней вжавшийся в бок мертвого Дома.
Юга без предупреждений и объяснений зарядил мужику в нос, схватил за грудки:
— Девчонка где?! Что с ней сотворил, урод?!
— А-а-а-ы… — человек был бел как в-тени-толкай, стучал зубами и поскуливал, заливая кровью свою рубаху и руки разъяренного парня.
— Да что же это! — Юга нетерпеливо отбросил мужика на стену. — Где она?!
— Т-туда…
— Юга, — тихо окликнул Выпь.
— Что?!
— Сюда подойди.
Юга прижег человека взглядом, нетерпеливо развернулся к пастуху.
— Нашел что?
— Смотри, — Выпь поднялся с корточек, держа пальцами что-то светлое, просторное, будто второпях сорванное платье.