"Фантастика 2023-138". Компиляция. Книги 1-26
Шрифт:
Выпь сузил глаза, уставился в висок собеседнику. Сцепил пальцы на коленях. В волосах Юга там-сям торчали хвостики травинок.
— Так тебе это по сердцу? — выговорил наконец.
— Это то, что я умею, пастух. — Рассердился Юга, сел. — Ты вот с овдо ловок, а у меня людей радовать призвание. Ты же знаешь правила — облюдкам людская работа не полагается. Это в стане так сложилось, что кроме меня тровантами некому заниматься было. То есть, конечно, можно и мастеров пригласить, но им ведь платить надо, а я свой, местный. Но не гнить же мне
— Юга, — Выпь толкнул его плечом, обрывая.
Садовник вздохнул, прикрыл глаза, устроив подбородок на коленях.
— Ты вообще как? — спросил пастух.
— Не твоя забота, — краешком губ улыбнулся Юга. В отместку пихнул Выпь, — ну а с тобой что? Как думаешь в Городце устроиться, мх?
— Я заметил, как ты ушел от разговора, — вспомнил парень, Юга хмыкнул, — работу-то я найду. Кем угодно могу.
— Даже мной?
— Ага, — фыркнул Выпь.
— Вот врешь! Я единственный и неповторимый.
Пастух в ответ взъерошил черные волосы. Юга заворчал, приглаживая косу.
— К слову, — словно между делом обронил Выпь, — что у тебя с волосами творится?
Не сильно надеялся, что облюдок возьмется отвечать, но тот вдруг снизошел:
— Хотел бы я сам знать… — Задумчиво скользнул пальцами по бусам. — Мать все стричь меня пыталась, когда сильно зарастал. Я орал, конечно, убегал да прятался, она бранилась — весело было. А они… Они, знаешь ли, очень быстро растут. И словно точно помнят длину — вот, до жопы, а дальше ни-ни. Хотя иногда мне кажется, что они длиннее, особенно когда распускаю их или купаюсь…
— Можно?… — Выпь протянул руку.
Юга, помедлив, склонил голову, и пастух взял на ладонь прохладную массу волос. Тяжелые и гладкие, на руке они лежали как некая драгоценность, место которой было в секретнице Князя, а не на беспутной башке подкидыша.
— Красивые, — любуясь, искренне выдохнул желтоглазый.
Разбавить их черноту не мог даже красный Полог перед темнотой.
— Привет, Юга! — вернувшаяся Серебрянка была страшно довольна уже тем, что парни сидели и мирно беседовали, а не лихорадочно собирались или умывали с лиц кровь и кишки.
— Давно не виделись, мелкая. Ты что ли, ужин нам собрала?
— Да! Очень лакомые корешки, на самом деле, знаешь, как их сложно добыть?
— Зна-а-аю, — с усмешкой протянул Юга, ногтями счищая тонкую шкурку с одного корешка, — подземные пальцы особенно вкусны сырыми.
— Пальцы?! — задохнулась девочка, в ужасе рассматривая добычу — длинные и короткие корешки, покрытые морщинистой светлой кожицей, они и впрямь были похожи на…
— М-м-м, свежий, сочный. Молодец, мелочь, и от тебя какая-никакая польза есть!
Серебрянка посерела.
Выпь сжалился:
— Не волнуйся. Просто название такое.
— То есть, это не пальцы?
— Нет, глупая.
Серебрянка показала язык Юга, засунула в рот очищенный корешок. Пастух невозмутимо продолжил:
— Это просто органы размножения.
Девочка поперхнулась. Закашлялась, осердилась не на шутку — парни радостно, дружно лыбились:
— Я вас обоих на ноль размножу! — сказала, и с места кинулась на облюдка.
— Выпь, она дерется! Что такое, мелочь, он правду сказал, чтобы тебя порадовать!
Когда возмущение улеглось, шумно пыхтящая Серебрянка, прожигая взглядом Юга, спросила у пастуха:
— Так мы выберемся на тракт?
— Ага. На прозаре отправимся. Так что доедай и ложись.
— Выпь, а я там целую толпу видела! — вспомнила Серебрянка, укладываясь. — На не-людей не похожи, может, тоже в Городец идут?
— Каковы из себя? — насторожился Выпь.
Серебрянка задумалась, виновато призналась:
— Толком не глядела. Высокие, темные, ноги-руки длинные… Я издалека смотрела, думала, ближе подойдут — разгляжу. А они с места не сходили, все будто плясали.
— Это танцорки, — узнал Выпь.
— Танцорки? — удивился Юга, на миг перестав плести растрепанную в потасовке косу. — Как далеко забрались. То есть, как близко подобрались, они же обычно к Городцам не подходят.
— Нечего бояться.
— Они ведь не едят людей? — упавшим голосом понадеялась Серебрянка.
Еще одного кровавого бурана она не пережила бы.
— Нет. К ним не суйся, и довольно будет.
Серебрянка успокоилась (велела себе успокоиться), замоталась в плащ и устроилась спать. Выпь развел костер. Глядя на его жилистую спину, девочка постепенно расслабилась и — уснула.
Глава 4
Полог высветлел до бледно-синего, ветер царапался в каменной траве, подвывал в стеклянной поросли.
Мимо прошли два трехногих спиценога.
Серебрянка проводила их взглядом, восторженно приоткрыв маленький розовый рот. Долго смотрела, затем спохватилась, торопливо выкатила прутом из огня завтрак. Пропитанием в пути ведал пастух, чутьем и накопленными знаниями отыскивая и воду, и пищу.
На сей раз еда с точки зрения Серебрянки выглядела как камешки. В огне, который Выпь сперва подманил в домик из прутков, камешки чернели. У них оказалась хрустящая корочка и мясная начинка, девочка старалась не думать что это такое. Не думать и не спрашивать.
К тому же спутники ее выглядели так, будто не спали вовсе: помятые, потрепанные. Серебрянка взялась было распытывать, но Выпь молчал, а Юга отвечал так, что охота спрашивать мигом пропала.
Наскоро поели, не мешкая, двинулись к тракту.
— Если не залезу в хоть один Провал, помру, — пообещал-пригрозил Юга, почесывая, — меня уже насекомые не едят, вонливо им. Брезгуют.
Выпь усмехнулся:
— Скалишься, пастух? — немедленно ощетинился подменыш. — Сам-то, небось, привык по три пальца кряду не мыться, пока со своими овдо пасся-миловался…