"Фантастика 2023-143". Компиляция. Книги 1-21
Шрифт:
– Подожди, ты его видел? Этого Указующего. Как он выглядел? – прервала я Герберта, и тот, чуть задумавшись, ответил:
– Высокий, весь в красно-золотом, в доспехах. Лицо в шрамах все, как сеткой…
– Ясно, продолжай.
Ты знал, Гир. Знал, но не сказал. Мог ли ты забыть о таком, как о чем-то несущественном? Теперь уже никто не узнает…
– Так, кхм… Соэнлика на тот момент была невестой Стефана, но после того, как отец объявил свое решение моему старшему брату, барон Каддор предложил разорвать помолвку, ссылаясь на внезапно ослабевшее здоровье дочери и буйный нрав моего брата, который может причинить вред хрупкой девушке. Мой отец согласился. Мы все понимали, что Каддор прознал о ситуации от своей дочери, но в этом не было ничего удивительного, тем более что поведение Стефана действительно было… не самым подобающим.
Я налила в кубок воды, смутно припомнив, что, кажется, пока я возилась с бумагами, заходил Альвин и пытался выбить из меня какие-то пожелания по еде и питью, а я, не вдумываясь даже, попросила воду.
Сделав несколько глотков, Герберт покрутил кубок в руках и поставил на стол.
– Мы с отцом не успели обсудить удачную партию. Соэнлику по каким-то причинам он не рассматривал в качестве невесты, да и с самим бароном в последний год у отца складывались не самые простые отношения. Они много спорили в кабинете, один раз отец даже велел ему выметаться вон и больше не показываться на глаза. Но отец был очень привязан к Каддору, мальчишками они росли вместе, семья барона вышла из конюших, потому, что бы между ними ни случилось, герцог его быстро простил, а барон с того времени был смирен и покладист. Когда отец заболел, он часто звал Каддора, и они часами могли говорить о прошлом, я присутствовал при этом… практически всегда. Даже когда отец умирал, барон был рядом с ним.
– Исключительная преданность, – тихо заметила я, и Герберт тут же сжал лежащие поверх столешницы руки в кулаки.
– Перед самой смертью отец что-то подписал или написал… Я не могу сказать, так как бросился за лекарем, едва ему стало хуже. Когда мы вернулись, я заметил чернила и перо, а Каддор убирал какой-то лист к себе за пазуху. Отец был уже без сознания, когда я выбегал из покоев, так что… Что бы там ни было, он уже не мог ничего сам сделать. – Переведя дух и отпив еще немного воды, юный граф продолжил: – После, уже в лагере, я слышал споры касательно того, кто станет моей женой, когда я унаследую титул отца. Барон говорил, что есть неопровержимые доказательства, нерушимый договор о браке, который стоит уважать хотя бы в память о моем отце. С ним были согласны, конечно, далеко не все.
– Правильно я тебя поняла: ты обвиняешь барона в том, что он отравил твоего отца, потому как хотел, чтобы его дочь стала герцогиней любой ценой?
Герберт нахмурился:
– Отцу стало плохо сразу после того, как он простил барона и снова впустил его в замок. Каддор был его близким другом, и никто иной не проводил с ним столько времени, кроме разве что меня. В руках барона сапфировая шахта, доставшаяся ему по праву дарения. Еще мой прапрадед вместе с баронским титулом дал предку Каддора эту шахту в личное пользование, исключив ее особым указом из всех графских земельных наделов. От уплаты налога это не освобождало, но и так понятно, на каком особом счету стала эта семья. Брак Соэнлики и моего брата означал бы передачу этой шахты обратно в герцогство. Но сам барон при этом только выигрывал, поднимаясь в титуле до графа и получая земли своих соседей Зимора и Стахия.
Змеиный клубок. Интересно, что рассказ Герберта существенно отличался в мелочах от того, что говорил мне в крепости сам барон. Общая канва та же, нельзя сказать, что барон мне врал, но вот эти мелкие детали… И ведь нет доказательств! Хотя бы для меня такие, чтобы не к делу пришить, а мне самой понять… Впрочем…
– Я услышала тебя, Герберт, и поняла. Сделай для меня полезное дело, вместе с Альвином сходи в бывший кабинет Стефана и постарайся найти там любое письмо или документ, который был написан рукой твоего отца.
– Да, ваше высочество. А потом?
– Вернись ко мне с найденным, никому не показывай и не говори, что это. Ссылайся на меня, конечно.
Герберт кивнул. В его глазах впервые за время нашей беседы прорезался огонек интереса. Я позвала Альвина и, велев впустить ожидающих в сопровождении храмовников в зал, отправила его вместе с младшим Осбертом.
Сопровождавшие «дорогих гостей» храмовники больше напоминали конвой: выстроившись вокруг пяти человек, они разомкнули линию перед ними, при этом двое из Ордена вышли вперед поближе к моему трону. Самым последним без сопровождения вошел граф Бернард.
– Граф Леон из Даннэ, герцогство Амальское. – Первым выступил вперед невысокий мужчина с короткими светлыми волосами, полноватый на лицо, с живым и цепким взглядом. Он согнулся в приличествующем ситуации поклоне, выпрямился и отошел чуть в сторону, освобождая дорогу следующему.
– Граф Удо из Норта, герцогство Оташское. – Такой же невысокий и даже чем-то похожий лицом на Леона мужчина вышел вперед следующим.
– Барон Зимор, Фиральское герцогство, – официально представился облаченный в красный кафтан, больше напоминающий длинное стегло, высокий и совершенно седой мужчина. Следом ему вторил барон Стахий, больше всего похожий на жизнерадостный колобок из-за камзола горчичного цвета со стремящейся к шару фигурой и добродушной улыбкой.
– Ваше высочество, барон Каддор снова к вашим услугам, – склонился последний гость, и я едва заметно прищурилась на такое очевидное подчеркивание нашей не первой встречи.
– Добро пожаловать в герцогский замок, милорды. Могу я узнать, почему среди графов нет представителей Фиральского герцогства?
– Граф Мараваль прячется в своей усадьбе на берегах Васконии. Граф Идемар упал с лошади во время охоты, свернув себе шею и не оставив наследников. Его землями правят бароны из числа тех, что поддержали Стефана, – тут же откликнулся граф Удо.
– Благодарю. Не буду растягивать нашу встречу дольше необходимого и потому сразу задам вопрос: поддерживая притязания Герберта Фиральского на титул герцога, на что вы рассчитывали?
В зале повисла неловкая тишина.
– Я хотел восстановить справедливость, – отозвался первым граф Леон. – Герберт Фиральский не заслужил участи бесправного пленника в собственном доме, особенно после того, как именно его герцог назначил своим наследником. Я был другом этому дому и этой семье и не мог оставить мальчика в беде.
– Ваши действия продиктованы исключительно сердцем? – Выгнув бровь и сцепив пальцы в замок перед грудью, я еще раз пристально вгляделась в стоящего передо мной человека, «читая» его чувства.
Он был совершенно спокоен, полон решимости и разве что самую малость удивлен.
– Истинно так. Готов принести клятву и подтвердить свои слова не только перед короной, но и перед Светозарной.
– Это не требуется, благодарю вас, граф. – Я позволила себе мягкую улыбку и перевела взгляд на Удо. – Следующий?