"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
— Генрук?! Здорово!
— Привет, Кузьмич, — сказал Сихали полупрозрачному спецуполномоченному. — Докладывай об успехах.
— Ага… — построжел Кузьмич и зачитал сводку официальным голосом: — Подводный крейсер Тихоокеанского флота «Генерал Алексеев», следовавший к АЗО, неожиданно… к-хм… подвергся торпедной атаке в районе подводных гор Маркус-Неккер. Корабли охранения торпеды перехватили, пытались и неизвестные субмарины потопить, но те ушли. К-хм… Авианосец Седьмого флота «Аламо», покинув Пирл-Харбор, тоже проследовал на юг и, ты понимаешь, какая незадача — приблизительно над разломом Кларион чуть было не столкнулся с экранолётом типа «Пеликан»… [120] Крейсер «Джон Браун» подбил «птичку», но та всё ж таки «клюнула» авианосец в борт — чинится, гад.
120
Сверхтяжёлый боевой экраноплан, который Пентагон планирует принять на вооружение после 2020 года. Размах крыла — 152 м, длина — 122 м, взлётная масса — 2700 тонн, крейсерская скорость — 460 км в час.
— Отлично, — сказал Сихали, сдерживая улыбку. — Юлиус ничего Альберту не передавал?
— Молчит пока. Тут… это… Боровиц на фронт рвётся, добровольцев собрал на Туамоту, оружия кучу… У них там СПО типа «Изола» и стратоплан «Гамаюн», готовый к взлёту. Что передать старому пер… кхе-кхм… герою?
— Передай Стану, чтобы взлетал часика через два, тогда он не успеет попасть в зону видимости «Сульдэ». Ждём его в Нептьюн-Сити! Ну всё, пока…
— Стоп-стоп-стоп! — зачастил Кузьмич.
— Чего ещё?
— Да я самое главное забыл сказать! Международные войска базу себе отгрохали где-то рядом с вами, в посёлке Пенсакола. Перебросили туда гарнизон в сто пятьдесят «интеров», сотня в лёгкой броне, полста в боескафандрах. Ага…
— Тогда скажешь Стану, чтобы летел пониже и не отсвечивал. Всё?
— Теперь всё. Пока!
— Пока…
Сихали положил радиофон в правый карман и сказал:
— Отбой! Через два часа выдвигаемся.
Фридомфайтеры кинулись занимать скрипучие откидные кровати и выдвижные диванчики, а кому не хватило койкомест, устроились прямо на полу.
На Тимофея ещё действовал спорамин, поэтому он даже не пытался заснуть — как занял сломанное кресло в углу, так и остался на нём, только ноги вытянул. Пошевелил пальцами ног в унтах. Эх, в душик бы сейчас…
Джунакуаату Помаутуку тоже не спалось — нахохлившись, «Кудрявый» сидел на пустом ящике, спиной привалившись к стене.
— Сложно привыкнуть? — негромко спросил его Браун. — Когда нарушения заповеди «Не убий!» становятся правилом?
Пастор посмотрел на него пристально, усмехнулся и покачал головой. Облизнул губы.
— Наша война — зло вынужденное. Кстати, в буквальном переводе заповедь Божья звучит в иной тональности: «Не убий без суда!» Чувствуете разницу?
— М-да… Ощутимо.
— Зло… Добро… — Помаутук вздохнул. — Это чересчур общие категории, они очень относительны и не бесспорны. Добро всегда пассивно, это не деяние, а просто не сотворение зла и непротивление злу. Но разве в том благо? Если человек, занявший позицию невмешательства, хладнокровно наблюдает за мучениями людскими, то он потворствует злу! Тут непротивление тождественно соучастию… Скажите, Тимофей, вы, вообще, верите в светлое будущее?
— В коммунизм? — усмехнулся Сихали.
— А что? — не отступился пастор. — Хорошее слово. Его, правда, испаскудили, как только могли, но тут надо видеть суть, а она в том, что коммунизм — это высшая форма общества.
Браун вздохнул.
— Мир Справедливости… — проговорил он. — Знаете, пастор, я бы очень хотел пожить в таком мире, где вокруг одни только гордые, весёлые, красивые, хорошие люди. А ещё лучше родиться в нём… Но, Господи, когда ж это будет?.. И будет ли?
— А вы знаете, Тимофей, что самое удивительное? — оживился пастор. — Ведь мы можем устроить коммунизм хоть сейчас! Стоит только всем людям договориться — не лгать, не предавать, не причинять смерти, не делать друг другу больно, и всё! Но ведь не хотят… Мелкие страстишки, мелкие пакости дороже человекам, нежели любовь к ближнему и дальнему. А коммунизм — это моя мечта, Тимофей. Основной движущей силой при коммунизме будет стремление масс максимальным образом удовлетворить свои духовные потребности, и, когда возникнет противоречие между вечным недостатком материального потенциала общества и вечным избытком культурного потенциала, настанет эпоха всеобщего духовного благоденствия, эпоха активного добра! А пока мы вынуждены делать добро из зла…
Неожиданно Сихали почувствовал головокружение, бледные отсветы заиграли под потолком, а перед глазами — или в самой голове? — замелькали смутные образы: мрачные своды, сочащиеся влагой, мокрые улицы, скудно осиянные рядом фонарей, слепые окна домов. И неразличимая человеческая масса, тоскующая о счастье, взывающая о помощи. Вот человек с очень бледным лицом, в чёрной фуражке с высокой тульей, втолковывает ему что-то с силою, с прочувствованностью, но Тимофей почти не слышит голоса, заглушаемого хором: «Зиг хайль! Зиг хайль!..»
Так же внезапно, как началось, наваждение пропало. Сихали увидал неподвижно сидевшего Помаутука, мирно храпевших товарищей, свои руки, вцепившиеся в подлокотники, пышногрудую блондинку, неутомимо казавшую свои прелести.
— Это… — хрипло выговорил он. — То самое?..
Пастор кивнул.
— Да, — сказал он с вымученной улыбкой. — Очень слабый сигнал… Видимо, творению фон Штромберга сильно не хватает энергии. Ну, по крайней мере, нам с вами не потребуется медицинская помощь…
— И то хлеб, — проворчал Браун. Глянув на часы, он набрал воздуху побольше и грянул: — Подъём!
Прозвание «сити» в английском языке приложимо лишь к крупным городам. Нептьюн-Сити к ним не относился, это был маленький «одноуличный» посёлок — два ряда домишек, выстроившихся полукругом вдоль Мэйн-стрит, огибавшей куполовидный нунатак, напоминающий формой женскую грудь. Или шелом русского витязя — это уж кому как.
Караван фридомфайтеров вышли встречать человек двести, и отнюдь не с хлебом-солью — решительно настроенные мужики в каэшках тискали лучемёты или пульсаторы, а те, кому не достались орудия убийства, красноречиво сжимали и разжимали кулаки.
Пятиосники подъехали и остановились в ряд. Сихали, спрыгнув с капота, непринуждённо зашагал к «встречающим».
— Кто такие? — крикнул сухонький старикан с козлиной бородкой.
— Глаза разуй, — вежливо посоветовал ему Тимофей.
Старикан сперва вытаращился на него, потом прищурился, присмотрелся…
— Ребята! — заорал он. — Да это никак Сихали Браун, самый быстрый стрелок! Он самого Акулу Фогеля уделал!
— Он не только ганфайтер, — проворчал подоспевший Шалыт, — Сихали «по совместительству» генрук ТОЗО.