"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
— А мы чё? — снова вылупился старик, неуклюже юля. — Мы ничё… Так, это… Добро пожаловать, генруки!
— Воздух! — разнёсся протяжный крик.
Тимофей резко обернулся и увидел вдали пунктирный инверсионный след стратолёта — словно кто нанизывал комочки ваты на незримую нить. Вот вспух последний клубочек, и ниточка словно оборвалась — гиперзвуковик снижался.
— Спокойно! — крикнул Сихали. — Это наши!
Когда стратоплан «Гамаюн» понёсся над самым куполом, да так низко, что плотный фирн [121] за его хвостом летел искристыми фонтанами, у Тимофея исчезли последние сомнения — так лихо вести аппарат мог только один человек — старый пилот и межпланетник Станислас Боровиц.
121
Фирн — плотно слежавшийся, обычно многолетний снег.
Двигатели-прямоточники взвыли на реверсе, стратолёт выпустил шасси. Коснулся льда и помчался, трясясь и вздрагивая, пока не угодил в рыхлую снежницу и весь не окутался белым облаком, словно под лавину попал.
Плавно опустилась хвостовая аппарель, и вниз сбежали океанцы-добровольцы. Загорелые, небритые, увешанные оружием, они блестели солнечными очками и сверкали белозубыми улыбками, а впереди вышагивал Станислас — пожилой, моложавый, седовласый и, как всегда, «под градусом».
— Тимка-а! — заорал он. — Здоров, амиго! [122] Как жизнь половая?
122
Amigo (исп.) — друг.
— Хреново, Стан! И как тебя только тётя Хани отпустила?
— А то ты не знаешь, как! Сказала: «Убьют — домой можешь не возвращаться!»
Обняв старого секундо, [123] Сихали убедился, что Боровиц ещё крепок — таких дедов из железа делали и обшивали сыромятной кожей. Хрен сломаешь!
— Принимай пополнение! — сказал Стан, сияя. — Китопасы все — и точно знают, с какой стороны у бласта дуло!
Тут старичок-антаркт с козлиной бородкой выбрался вперёд и сказал ревниво:
123
Segundo (исп.) — второй. Так на ранчо называли управляющих, замещавших самого хозяина-ранчеро.
— А наши сплочённые ряды, между прочим, тоже пополнились! Парни второй день слетаются — из Гросвенора, из Вестфолля, из Хал-Флада, из Эдсел-Форда, Йорга, Юсарпа, Такахе, Форрестола…
— Не хухры-мухры, — снисходительно сказал Боровиц и крикнул: — Чего прижухли? На разгрузку! Дед Мороз подарки привёз!
В загашнике у «Деда Мороза» нашлись тяжёлые плазменные излучатели «Доннер» и «Теплон», шестиствольные системы лазерного огня «Сикс-шутер лайтинг» и прочие «игрушки», которым бородатые дяди-фридомфайтеры радовались как дети малые.
— Сан Саныч! — приобнял Боровиц шеф-пилота. — Будь другом, отгони «птичку»! А то больше некому!
— Да я не знаю даже… — Толстяк неуверенно глянул на генрука.
— Отгони, Сан Саныч, — кивнул Тимофей, — а то ведь всё равно не отстанет.
— А куда? — взбодрился пилот, куда уверенней себя чувствовавший за штурвалом.
— До дому! — рекомендовал сегундо. — Куда ж ещё.
— Не выйдет, — покачал головой Сихали. — Тебя, Стан, уже засекли, и обратно «Гамаюн» не выпустят — собьют. Сан Саныч, дуй в «Мак-Мердо»!
— Ага! — согласно кивнул пилот.
— И я с вами! — крикнул Помаутук. Помедлив, он сказал Брауну: — Соберу свою группу, а то грех стоять в стороне.
— Успеха, пастор.
Вскоре гиперзвуковик снова поднял вой, развернулся, разметал снег, испаряя и сдувая пар. Разогнался, стелясь стремительной тенью, и взлетел, набирая высоту под своим же следом — цепочкой расплывшихся белёсых облачков инверсии.
Проводив глазами сверкавший «Гамаюн», Сихали оглядел фридомфайтеров и улыбнулся.
— Ну что же, — сказал он, — мы теперь зубастее стали, можем и покусать. «Интеры» устроили базу в Пенсаколе. Окружим их, нападём и…
— …Порвём! — договорил Боровиц.
— А это уж как получится. По машинам!
Глава 12
СНЕЖНАЯ КРЕПОСТЬ
16 декабря, 14 часов 20 минут.
АЗО, база МККР «Пенсакола».
Международные войска не зря выбрали именно Пенсаколу — эти горы лежали на краю матёрого берега, довольно близко от моря Уэдделла. Сам посёлок занимал плоскую вершину скалистой возвышенности, что дыбилась как раз посередине меж двух хребтов, доминируя надо всей долиной. Эта высота была известна под не слишком благозвучным топонимом Титановый Горб, и неспроста — прямо под нею хоронились богатейшие залежи рутила, тёмно-вишнёвого минерала, на две трети состоявшего из титана.
Шахта, прикрытая куполом кессона, находилась прямо посередине посёлка, вернее сказать, это посёлок располагался вокруг шахты — она тут была первична.
«Интеры» прилетели во вторник, после обеда — громадные шестивинтовые вертолёты высадили гарнизон, солдаты выкатили гружёные платформы и начали обустраиваться на новом месте.
Первым делом соорудили лагерь селек-станции — строго по линеечке расставили жилые модули, вписали их в квадрат из столбов, вплавленных в лёд, а те обмотали нанострунами в несколько микрон толщиной — тоньше паутинки. Струны вполне могли отрезать пальцы рук и ног тому, кто задумал бы бежать из лагеря. Полезет беглец на «арфу», а половина подошвы — раз! — и отпала. Вместе с половиной ступни. Ну а для пущей надёжности через «арфу» пропустили ток — струны заунывно гудели, прогоняя десять тысяч вольт, а в ветреную погоду гудение сменялось подвыванием.
Вот в это миленькое местечко и согнали всех жителей Пенсаколы, чтобы те не мешали исполнять миротворческую миссию.
«Интеры» с удобствами разместились в чужих домах, а, чтобы им не досаждали «вооружённые бандформирования антарктов», посёлок окружили двойным защитным периметром из пластконструкций, каждый сектор которого охранялся боевым кибером типа «Голем». Не пройти, не проехать…
В белой защитной накидке Браун не излучал тепла и был неразличим на снегу — стоило ему замереть, и он превращался в сугроб. В снеговика.
Тугарин, ползущий с ним рядом, коснулся плеча Тимофея и передал стереотелескоп. Выглядел Илья страшненьким — лицо под обтягивающим капюшоном скрывалось за белой маской со щелью визира. Впрочем, наружность самого Сихали не была более выигрышной.
Наведя стереотелескоп на Пенсаколу, Тимофей внимательно оглядел жавшиеся друг к другу разноцветные домики, купол кессона, решётчатую чашу антенны и двойную неровную полосу периметра. В инфракрасном диапазоне тускло светились крошечные пятнышки, распределённые по линии укреплений, — это грелись микрореакторы десятиглазых и шестируких «Големов».