"Фантастика 2023-147. Книги 1-28
Шрифт:
– Вот, говорил же! – в сердцах сказал штурман, утер кровь с разбитой губы, и улыбнулся: – Здравствуйте, товарищи! Вот, прилетели…
– Живые, и ладно, – сказал Павел.
Охая и постанывая, пилоты осмотрели машину.
– Ломье, – сказал один из них с отвращением.
– Дрова, – подтвердил другой.
– Тогда разгружаем, – распорядился Медведев, – и сжигаем!
Всем скопом партизаны кинулись в салон, выносить «подарки». Отвинтили все, что можно, даже обшивку салона, даже десяток сидений – пригодится в землянках! Другая команда таскала валежник – под крылья, под баки. Скипидару было в достатке,
– Жалко, – вздохнул Кузнецов.
– Жалко, – согласился Судоплатов.
Рванули бензобаки, и «Фокке-Вульф-200» вспыхнул весь.
«Откладывается мой отлет!» – подумал Павел.
С одной стороны, его тянуло в Москву – дел было много. Одних «врагов народа» сколько еще оставалось в его списке! Генерал Власов, заместитель Берии Круглов – ставленник Маленкова, генерал Козлов, вице-адмирал Октябрьский, Бандера, Шухевич… Трусы, предатели, неумехи. Может, и не все они заслуживали смерти, вот только судить и взвешивать некогда, война идет. Пусть умрут – и уступят место храбрым, честным и умелым.
«По-моему, так, – подумал Судоплатов, – и никак иначе!»
Утром Павел вызвал Кузнецова – тот ходил смурной и скучный, его деятельной натуре не хватало размаха и, как говаривали в будущем, драйва.
– Что, Коля, никак до живого дела не доберешься? – улыбнулся Судоплатов.
– Товарищ старший майор! Я ж немецкий как родной знаю – проверено! Я даже в лагере военнопленных сидел, фашистов изучал – привычки их, повадки, как они себя ведут, какие у них значки, как принято выражаться… И в Ровно бывал – ходил в немецкой форме, как настоящий фашист. Нет, я все понимаю, мы прежде всего разведка. А уже потом всякие… э-э… шалости, но нельзя же так – немцы ходят по Ровно, как у себя дома! Уж не знаю, как раньше называлась та улица, но теперь она – Фридрихштрассе! Ну, как это назвать, по-вашему? Ну, нельзя так, товарищ старший майор!
– Сядь, – мягко сказал Павел, – и послушай. Я решил использовать тебя в тылу врага по ли-нии «Т»…
– Террор? – встрепенулся Кузнецов.
– Именно. Залегендируем тебя, как Пауля Вильгельма Зиберта, и справим на тебя документы. Будешь ты у нас сотрудником гестапо… Не кривись, так надо. Отправишься в Ровно. Там, на той самой Фридрихштрассе находится резиденция гауляйтера Эриха Коха, рейхскомиссара Украины. Вот эту-то сволочь тебе и поручается убить.
Николай мигом расцвел и воспрянул. Взорлил!
– Сделаем, товарищ старший майор! – горячо заверил он Судоплатова.
– Только, пожалуйста, не кидайся сразу на гауляйтера. Продумай все самым тщательным образом. Понял? Мне не нужен твой подвиг, мне требуется твоя работа – сложная, опасная, хорошо сделанная. Уяснил?
– Так точно!
Кузнецов, он же «Колонист», он же «Грачев», легко вжился в роль обер-лейтенанта Зиберта, прибывшего в Ровно по части снабжения Вермахта. Выглядел он истинным арийцем, да еще с налетом аристократичности – рослый сероглазый блондин, тонкие плотно сжатые губы, прямой хрящеватый нос, высокий лоб, а выправка будто врожденная, хотя в армии послужить Николаю не пришлось.
К выполнению задания Кузнецов подошел со всем тщанием – с утра до вечера он ошивался в комендатурах и ресторане «Дойчегофф», заведении только для немцев. Ни малейшего подозрения Николай не вызывал – с ним заигрывали девицы, приветствовали офицеры, ненавидели местные. Но лишь однажды ему довелось увидеть гауляйтера Коха, да и то издали. Рейхскомиссар никогда не появлялся в одиночку, только с охраной. И как к нему подобраться? В резиденцию Коха – большое двухэтажное здание с колоннами на Фридрихштрассе – попасть можно было, но охрана была настолько плотной, что о покушении лучше и не мечтать.
В поисках и раздумьях прошел день, другой и третий. А на четвертый Кузнецову улыбнулась удача. В Ровно прибыли новенькие, только что с завода, душегубки – герметичные фургоны на шасси грузовиков «Диамонд Рео», и каждый был рассчитан на умерщвление тридцати несчастных кряду. Образовалась этакая стихийная выставка нацистского изуверства – деятели из гестапо и айнзацгруппы усиленно интересовались «технической новинкой». Вместительные фургоны были выкрашены в серый цвет, а сзади у них были намалеваны огромные красные кресты, чтобы изображать санитарные машины и не пугать тех бедолаг, которым доведется «прокатиться» в газвагене [210] .
210
Газваген или газенваген – неофициальное название мобильной газовой камеры, как и русское «душегубка».
Появился и Эрих Кох. Гауляйтер молча обошел душегубку, и тут Кузнецов решил воспользоваться шансом – телохраны Коха отстали, полагая, что в толпе офицеров Рейха их подопечному ничто не грозит.
Подойдя к гауляйтеру и представившись, Николай бойко заговорил:
– Это зондерваген или специальваген, господин рейхскомиссар. Три десятка унтерменшей заходят внутрь, водитель заводит двигатель и минут десять держит его на нейтральной передаче. А потом едет к крематорию или ко рву, чтобы выгрузить трупы!
– И все? – удивился Кох. – Так быстро?
– Да, господин рейхскомиссар! Можно умерщвлять и во время движения, что экономичней.
Один из телохранителей выглянул из галдевшей толпы офицерья и успокоился – гауляйтер мило беседовал с Паулем Зибертом, компанейским парнем, что вчера их угощал в «Дойчегофф».
– Двигатель тут стоит особый, господин рейхскомиссар. Топлива он расходует немного больше, чем обычные моторы, а в его выхлопных газах резко увеличена доля угара. Унтерменши просто засыпают, чтобы никогда не проснуться. А вот если газовать, наступает мучительная смерть от удушья.
– Лучше газовать, – улыбнулся гауляйтер.
– О, не скажите! Тогда пол и стены фургона будут перепачканы экскрементами, мочой и рвотой – уборщики проявляли понятное недовольство. Хотите взглянуть?
Не дожидаясь ответа, Кузнецов отворил дверцу – в обитом оцинковкой фургоне зажглась лампочка. В полу была видна решетка, прикрывавшая газовую трубу.
– Окошек нет? – поинтересовался Кох.
– Ни одного!
Сердце у Кузнецова забилось. Сейчас или никогда! Саданув гауляйтера локтем, он схватил обмякшее тело и забросил в фургон. Запер дверцу и независимо обогнул душегубку. Его никто не видел, ни его, ни Коха. Еще минута-две, и охрана спохватится. Но и торопиться нельзя – спешка привлекает внимание…