"Фантастика 2023-148. Компиляция. Книги 1-24
Шрифт:
— И спеть. — Продолжает она.
Возвращаюсь назад и сажусь обратно за инструмент:
— Вы хочете песен? Их есть у меня! — раздаются короткие смешки. Я встаю, и объявляю песню: Музыка Фишера, Слова Матвеева — «Грусть».
— Это, какого Матвеева? — тут же раздается вопрос.
— Сашины. — Вставляет Вика. И все вопросы сразу прекращаются. Полная тишина. Небольшое вступление и я начинаю песню:
Тихо падал прошлогодний снег, Укрывая белым серебром, Одинокий розовый букет, Брошенный с досады за углом. И казалась грусть в его цветах, А во взгляде горе и тоска, И как будто затаенный страх, НоНекоторое время в классе тишина, потом вновь раздаются выкрики: «Еще! Еще!». Вопросительно смотрю на учительницу, та пожимает плечами и кивает головой:
— Продолжай, чего уж там!
Вздыхаю и продолжаю: — Песня: «Я однажды забыл» Стихи Виктора Третьякова, и начинаю петь:
Я однажды забыл, что я — Бог. И, конечно, забыл, что ты — тоже. Я пытался, но вспомнить не мог, Почему мы с тобой так похожи. Я забыл, что все то, что вокруг, Мы когда-то придумали сами. Вместе мысленно создали замкнутый круг, Чтобы странствовать под Небесами. Я забыл, что не будет Суда, И что, в принципе, Суд не возможен, И что Путь всех пришедших сюда Бесконечен, прекрасен и сложен. И в награду за весь этот вздор, Я вдруг вспомнил, что я — Неба житель, И что каждый себе режиссер и актер, И суфлер, и, конечно же, зритель…Опять тишина в классе. Все переваривают, песню. Замечаю, чьи-то губы шепчущие слова.
Выкриков больше нет, зато все лица замерли в ожидании. Все как будто ждут какого-то чуда, или новой песни. Бросаю взгляд на часы, время еще есть.
— Еще одну. Последнюю. — Говорю я и смотрю на преподавателя. Вижу короткий кивок и начинаю петь.
В нашей жизни всё взаимосвязано, Вот наешься варенья, и…слипнется, — слышится короткий смешок. Ведь недаром по поводу сказано: Как аукнется, так и откликнется. И какой тебе жизнь представляется, Так она, безусловно, и сложится, В равной мере всем предоставляется, Сам не сможешь, само, брат, не сможется. Ничего просто так не прибавится, Пустота, непременно, заполнится, Если сверху чего-нибудь свалится, Значит, тут же чего-нибудь вспомнится. Вот такая, друзья, философия, Не смотри на меня, как на шизика, Нету, скажешь, по жизни пособия? Это ж просто начальная физика. Если хочешь быть правым — не бегай на «лево», Если хочешь быть первым — не спи за рулём, А захочешь, чтоб рядом была королева, Для начала попробуй сам стать королём. А захочешь, чтоб рядом была королева, Для начала попробуй сам стать королём!Заканчиваю припев и, в этот момент звенит звонок, но никто и не думает срываться с места и бежать на перемену.
Наконец, Анна Захаровна смотрит на часы и со вздохом произносит:
— Ну, что ж… Урок окончен. Все свободны.
Мы всей толпой выходим из класса, лед, что еще вчера чувствовался в наших отношениях, сломлен. Даже то, что Вика вновь возле меня, уже никого не задевает.
Вчерашние соперники, что-то дружелюбно рассказывают,
Домой возвращаемся также, всей толпой, а не поодиночке. Постепенно все кто живет поближе к школе, разбегаются, и вскоре мы остаемся только вдвоем.
Поворачиваюсь и шепчу ей на ушко: «Ты, моя королева!».
«Я, Знаю, мой король!» — так же тихо отвечает она.
Начало октября, а на улице только-только начинается осень. Дождей пока еще нет, но листья уже местами пожелтели и осыпаются, устилая красно-желтым ковром аллеи парка, по которому прогуливаемся с подругой. Вика собирает букет из кленовых листьев и что-то тихо напевает, в такт нашим шагам. Еще довольно тепло, но родители уже настаивают на осенней одежде. Хотя может оно и правильно, ведь все вокруг уже перешли на нее. Одеты, мы почти одинаково, в джинсах и легкой ветровке. Если бы не роскошные волосы Вики, то вполне можно принять нас за мальчишек. Сейчас редко можно встретить девочку в брюках или джинсах. Просто такая мода, что чаще всего они носят платья или юбки. А джинсы, слишком дороги, чтобы встречать их на каждом шагу. Правда, можно найти, что-то похожее на них местного производства, но увы их можно использовать только по прямому предназначению. Ведь когда-то их придумали в качестве рабочей одежды. Так вот то, что шьется у нас, ни для чего другого использовать не получится. Они и выглядят именно как рабочая одежда.
— В классе опять шептаться начинают в нашу сторону. — Говорит Вика. — Опять концерт будешь им устраивать?
— Хватит с них одного. Что мне теперь, клоуном работать? — Отвечаю ей. — А шепотки давно уже идут. Это их Ленка Рытикова подзуживает.
— А ей то, что не хватает?
— Не знаю. Может, завидует. — В прошлом году мы за одной партой сидели. — Может, взревновала. Кто вас разберет?
— А нас не надо разбирать. Нас любить надо.
— Всех?! — деланно ужасаясь, спрашиваю я. — У меня сил не хватит на всех. Да и не нужен мне никто.
Я останавливаюсь и, взяв Вику за плечи, поворачиваю к себе.
— Почти никто. Есть правда одна девчонка. — И смотрю ей в глаза.
Вика прижимается ко мне и спрашивает:
— А, я ее знаю?
Я пожимаю плечами:
— Наверное. Хотя… Трудно сказать. Я вот тебя, каждый день заново узнаю. А знаешь ли ты себя?!
Несколько минут мы молча стоим, потом Вика вдруг произносит:
— А, давай поссоримся?
— Зачем? — Удивленно спрашиваю я. — Тебя что-то не устраивает?
— Нет. Ты не понял. Давай поссоримся, и подеремся. При всех. Чтобы знали, что нас лучше не трогать!
— И так все об этом знают. Даже Ринат и тот, всегда первым здоровается. Уж кто-кто, а он-то точно еще в том году, за любой косой взгляд в драку лез.
— А что же тогда делать?
— Да плюнь. Пошепчутся и перестанут. Мне кажется, что ты просто хочешь спарринг устроить. Так?
— Ну не то что бы так… Но хочу. Ведь может у меня какое-то желание появиться.
— Насколько я знаю завтра на физ-ре гимнастика должна быть. Ариф Кадырович заболел, а Зоя Ильинична, только в зале уроки проводит. Значит, наших гимнастов заберет, а остальных или на брусья или на кольца отправит. Только надо заранее к ней подойти и предупредить. Думаю, она не против будет.
— Точно! Можно еще добуки взять с собою. То-то наши офигеют.
— Только не сразу их одевать, а чуть позже, после разминки. И после того, как с Зоей переговорим.
— Вот видишь, какой ты умный у меня! А я уже поссориться хотела.
— Я так думаю, что не поссориться, а похвастаться. Что-то у меня такое подозрение.
— Ты меня в чем-то подозреваешь? — загадочно улыбаясь, спрашивает Вика.
— А ты как хотела? Ты же у меня очень подозрительная личность!
Вторник, как обычно начинается с физкультуры. Переодеваемся и выстраиваемся вдоль стены школьного спортзала. Появляется преподаватель с мячом в руках, и объявляет:
— Хабиров, Сорокина — выйти из строя. Остальные — волейбол. Только без сетки. Левая сторона зала ваша. И чтобы без шума. У меня соревнования скоро, чтобы никто не мешал.
— А, смотреть можно? — спрашивает кто-то.
— Можно, только тихо.
— Зоя Ильинична! — поднимаю руку.
— Да, Матвеев, что ты хотел?
— У нас тоже скоро соревнования, можно мы в уголке потренируемся?
— С Викой?
— Да. Нам много места не надо. Девять матов положим, нам хватит.
— Это вам уголок не подойдет. — Задумчиво произносит учительница. — Ладно, на улице вроде тепло, я сейчас дверь открою, волейболисты пусть туда идут. А вы тогда в левой части устраивайтесь.