"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Ну тогда все ясно. — кивает Арчи: — все понятно с тобой, Отоши, ты — опасный оппортунист. Слабый слабак.
— Пфф… вон Купер уже дыхалку потерял на полдороге, иди уже на ринг… и ты, новенький с ним вместе иди… а мы с Тэтсуя посидим еще… — действительно, пара на ринге остановилась и один из них наклонился, уперев руки в колени и выслушивая второго. Арчи встал, встряхнул руки в перчатках, наклонил голову влево-вправо, разминая шею, несколько раз стукнул перчатки друг о друга и пошел к рингу. Я за ним.
— … атака и назад! Атака и назад! Что ты стоишь как бык на бойне, легче ноги, легче. Не оставляй руки, у тебя в этом проблема, ты ломишь вперед, а иногда назад нужно отойти. Раз, раз, раз и — назад. В сторону. Не стой ты на месте. — выговаривает тренер задохнувшемуся боксеру. Тут же показывает легкую двоечку — левой, правой и отпрыгивает назад, словно на пружинках. Со стороны выглядит легко, но я прекрасно знаю, что стоит за этой легкостью. Каким нагрузкам подвергаются колени — не только на суппинацию, сгиб-разгиб, но и на разворот в плоскости — влево, вправо. Помню, как у меня к старости стало болеть именно левое колено, которое всегда стоит впереди и работает наиболее интенсивно. Хотя, может быть это из-за травмы?
Хорошие, легкие, быстрые ноги — это полдела. Кенте надо тренировать ноги на сверхнагрузки, на рывки, на прыжки. Колени у бойца всегда должны работать на пределе своих возможностей. Можешь еще быстрее — сделай это. За счет ног боец оказывается там где надо и когда это надо. Чем-то напоминает авиационные бои — есть два типа авиационных боев, так называемый маневренный бой со всеми этим мертвыми петлями, иммельманами, хаммерхедами, боевыми виражами и прочим. В свое время Япония пошла именно таким путем, создав знаменитый «Зеро», лучший истребитель на начало Второй Мировой. Но потом в авиации победила школа бум-зума, или как это называли в СССР — «соколиный удар». Как по мне, так бум-зум проще и понятней и ненужного пафоса нет. Тактика бум-зум заключается в том, что основным преимуществом в бою стало считаться два фактора — скорость и высота. Падение на противника сверху, набирая скорость, короткая атака и — набор высоты. Почему у такого рисунка боя имелось преимущество? Вот, казалось, тот же «Зеро» — вокруг столба может развернутся, практически на месте. Зайти на него сзади — нетривиальная задача, если пилот тебя заметил. Сплит вниз — хрестоматийный прием против захода сверху. Переворот и это уже «Зеро» у тебя на шести часах. А «Зеро» на шести — это вам не шутки.
Вот только при тактике бум-зум — к моменту, когда «Зеро» заканчивал переворот, заходя в хвост противника — этот самый хвост был уже вне зоны поражения. Скорость. Скорость не давала пилотам маневренных истребителей выйти на огневое решение. А противник — уходил вверх, держал «Зеро» в поле своего зрения и — когда был готов к этому — заходил в атакующее пике снова. Проще говоря — при явном преимуществе в скорости — реализовать свое преимущество в маневренности пилотам «Зеро» не давали. Все время оставаясь вне зоны эффективного огневого поражения пилоты американских ВВС на своих «Груманах», «Хеллкэтах» и «Косарах» — заходили на цель только тогда, когда имели такую возможность. В свою очередь пилоты «Зеро» вынуждены были ждать атаки, ждать, когда противник допустит ошибку — слишком увлечется преследованием, скинет скорость и так далее. Но если пилот противника не допускал такой ошибки — он оставался неуязвимым. Да, при должном мастерстве пилота «Зеро» и при чистой авиационной дуэли — «Зеро» вполне мог остаться целым и невредимым. Но и только. А вот победить в такой дуэли, при условии что противник тоже опытный и не совершит ошибок — у пилота «Зеро» практически не было и шанса.
И работа ног в поединке имеет такое же значение. Если ты быстрее, если твои ноги взрываются силой, ты можешь передвигаться рывками, прыжками — то ты всегда держишь нужную тебе дистанцию, и противник не может тебя атаковать, когда захочет. Тебе не надо парировать, уклоняться, реагировать на финты и обманные движения — ты попросту всегда вне зоны его досягаемости. Это он волнуется, потеет, пытается тебя достать, устает, у него теряется концентрация, острота внимания и… и вот тут-то ты и атакуешь. Потому что если у тебя хорошие ноги, то когда надо — ты легко оказываешься рядом. А когда надо — тебя уже и нет. Этому учит знаменитый «челночок», движение маятником на подпружиненных носочках — вперед, назад. Подготовительное упражнение, конечно же… никто не будет в поединке прыгать по предсказуемой траектории и с предсказуемым ритмом, но оно готовит связки и мышцы. И центральную нервную систему.
— Арчи! Готов? Иди сюда! А ты кто такой? Чего надо? — тренирующий поворачивает голову ко мне, я стою рядом с Арчи, который машет руками, разминая плечевой пояс, трясет головой.
— Добрый день. Меня зовут Такахаси Кента, я хотел бы узнать, как можно записаться к вам в школу бокса. — кланяюсь я.
— Вежливый. — одобрительно кивает тренер: — Арчи! Вот, смотри, вежливый школьник, не то что ты! На ринг и согревайся пока! — он поворачивается ко мне и окидывает меня оценивающим взглядом.
— Обучение недешево. — сразу говорит он: — двадцать пять тысяч иен в месяц. Потянешь?
— Потяну — киваю я, мысленно отказываясь от вкусных булочек и кофе в кафе на втором этаже школы. Буду носить бенто.
— Хорошо. — кивает он и протягивает руку для рукопожатия: — меня зовут Мэмору-сан, я тут за старшего, пока сенсей… отдыхает. Можешь с завтрашнего дня приходить, у нас с семи до девяти новичков Нобу-сенпай ведет. Глянет на тебя, удар начнет ставить… ну такое.
— А… есть возможность в свободное время приходить, самостоятельно заниматься? — спрашиваю я.
— Ты ж не умеешь ничего, еще потянешь себе что… — с сомнением кидает на меня еще один оценивающий взгляд Мэмору, потом пожимает плечами: — а вообще можешь приходить, когда тут кто-то есть. Только если сам заниматься будешь — инвентарь не портить, форму, перчатки и бинты свои носить и тем, кто уже занимается — не мешать. Понял?
Я киваю, что понял и мысленно возношу благодарность небесам. Все-таки западный, утилитарный подход к делу намного проще и привычней. Платишь деньги и соблюдаешь правила посещения — приходи и тренируйся, не жалко. Да и отношения в боксерской школе были попроще, без всех этих церемоний и уточнений кто тут старший, а кто младший, перенимая спортивные достижения — все проникались и культурой. Вот как на западе в секциях каратэ — начинали ставить алтари с портретами сенсеев-основателей школы и кланяться на каждом шагу, так и школы бокса в Японии — нарочито ведут себя по-европейски. Немного они все тут запанибрата, на легкой ноге и хулиганистые, словно гопники из подворотни. На взгляд среднестатистического японца именно так себя всякие янки и ведут.
Троица, которая сидела на лавочке у стены — на вид те еще хулиганы, как раз в западном стиле «Эй, ты чего уставился?!». Кента тут выделяется, но ничего, это же вечная история про ботаника, который пришел боксу учиться. Ничего так не сближает, как совместное посещение секции, где тебе по морде лупят. Тут-то и возникает негласное братство — те, кто спина к спине у мачты против тысячи вдвоем. Вливаться в коллектив таких вот секций, кружков или школ — милое дело, достаточно не быть тормозом и не вызывать активной антипатии и через полгода ты тут уже свой. Ну и даже для такой публики тот же Отоши — на редкость приветливый и дружелюбный парень.
— Ну все тогда. — говорит Мэмору-сенпай: — завтра с пяти до семи, потому как воскресенье. Приходи, посмотришь, как и что. Оплату не возвращаем. Форму возьми и сменную обувь. Если получится — то лучше конечно купить специализированную… но это не принципиально. Перчатки тоже желательно свои иметь и бинты. Снарядные перчатки и капы пока тебе не надо… вопросы есть? Нет, ну и хорошо. — он отворачивается от меня и хлопает поднимает «лапы», мгновенно забыл о моем существовании.
— Арчи, выше руки, опять левая у тебя гуляет! Работаем! И раз, раз, правой! Легче, легче, болван ты эдакий! — я некоторое время смотрел как Мэмору гоняет Арчи. Тот слишком суетился, то поднимая, то опуская руки, путался в ногах на распрыжке, опускал руку на возвратном движении, открываясь… Мэмору-сенпай поправлял его, безжалостно лупил лапой по затылку, каждый раз как тот опускал руки, вырабатывая рефлекс.