"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Но это было бы неконструктивно. Конечно, не лишено изящества, дескать сам попал в эту яму, однако переключив объект внимания, ничему хорошему я бы Шизуку не научил. Более того, пока у нее есть эта интрига внутри, пока она ищет своего таинственного воздыхателя — она все еще у меня на крючке. Потому что на вопрос — что ты готова сделать ради своей любви — Шизука не колеблясь отвечает — все. Вообще все.
Это немного пугает. Ну как тут не поддаться соблазну и не направить человека в нужную сторону. В сторону, нужную ей — потому что с таким деструктивным нарушением психики она скоро развалится на части. В сторону, нужную мне — потому что мне выгодно, чтобы меня окружали психологически устойчивые и счастливые люди. Как там советуют коучи — окружайте себя успешными людьми, а если вас окружают неудачники — помогите им стать успешными. Не время ждать милостей от природы, тем более, если это природа психологического устройства девочки-подростка. Время направлять в нужное русло. В конечном итоге я вижу это как — у всех троих все наладится внутри, они будут спокойны, гармоничны, самодостаточны и … будут благодарны. Кому? Мне, конечно же, Кента — тоже хитрец… наверное.
Секс между мной и девушками я пока не рассматриваю как вариант. Потому что много обязательств. Настанет день, когда этот секс для них в наших отношениях уже не будет играть такой роли — и тогда может быть. Это как с кунг-фу — сперва ты хочешь овладеть им, чтобы надирать всем задницы на улице, а когда ты действительно научишься этому, через десятки лет тренировок и поединков — тебе оно сильно и не надо уже. Уже и в лицо тебе плюнули, а ты только утерся и посмеялся. Потому что знаешь, что можешь всем бошки поотрывать… но зачем. Так и с сексом — когда он прямо нужен — у тебя его нет. А когда предложений валом — так вроде и не хочется.
Сейчас в моей жизни секс может быть только с Мидори-сан, вот уж кто валькирия. Она взрослая и у нее точно не будет всяких матримониальных поползновений типа «давай поженимся» или ревности. Вот кто, если и будет что-то — и ревновать потом не будет. Для нее это только интрижка. Думаю о том, как сказать Мидори-сан, что очень заинтересован в сексуальных с ней отношениях, но параллельно убедить в том, что я болтать лишнего об этом не буду и сохраню все в тайне. Это, кстати, большая проблема, парни в этом возрасте обязательно расскажут своим друзьям, похвастаются. Для них важнее даже рассказать, чем сам факт события. А потом привлекают таких вот красавиц как Мидори-сан к уголовной ответственности. Бред, конечно. Этот акт можно приравнять к благотворительности и награждать медалями и…
— … сенсей? — Шизука наклоняет голову, внимательно глядя на меня. Надеюсь, у меня не текли слюни.
— Все понятно? — строгим голосом спрашиваю я у нее, и она снова кивает: — тогда не опаздывай! — она уходит, а я набираю еще один номер. Староста.
Глава 20
В полутьме горят свечи и на ковровом покрытии в гостиной сидят три девушки в черных полумасках. Они молчат и смотрят на меня. Ситуация немного похожа на какую-нибудь «Черную Мессу», где приносят в жертву мелких домашних животных и совершают ритуалы разной степени безобразности. Мне, тем не менее, нужна эта атмосфера. Маски на лицах — не для анонимности, каждый из сидящих тут может при минимальных усилиях вычислить остальных участников тайной вечери. Маски — для отрешения от своего привычного облика, для отрицания своей личности, для того, чтобы потом можно было сказать что «это была не я». И сказать это необходимо будет не городу и миру, не обществу и семье, а себе самому. Символизмом жестов и масок нельзя пренебрегать, это очень сильно воздействует на подсознание. Так что маски на лицах нужны нам всем для того, чтобы здесь не было больше Томоко, Шизуки и Наоми. Были только Первая, Вторая и Третья. Цифры прикреплены на масках, перепутать их невозможно. Я тоже в полумаске, но на ней нет цифры. Все знают кто я такой, но эта маска также не для сокрытия личности. Она для того, чтобы присутствующие девушки четко разделяли своего одноклассника Кенту-куна и таинственного Мастера. Чтобы не путать, так сказать, личную шерсть с государственной. Чтобы привычки и триггеры, которые происходят тут — не переносились на обычную школьную жизнь, а то может неудобно получится. Бывали прецеденты, да.
Я обвожу девушек в масках взглядом. Сидят спокойно, спины выпрямлены, только Наоми кусает губы от волнения. Челночная дипломатия убедила ее что познать что-то можно только путем принятия участия в этом чем-то. Ей любопытно, и она на самом деле интересуется именно БДСМ, я так полагаю, что наша староста хочет опуститься на самое дно колодца. К сожалению, я могу дать только то, что смогу. В отношения «мастер-личная рабыня» мне входить крайне неохота. Тот, кто думает, что в таких вот отношениях мастеру легко и приятно, знай только приказывай и удовлетворяй свои желания — жестоко ошибаются. Быть мастером — это ответственность за свою рабыню. Самый простой пример — вот связал мастер ее неловко, да нечувствительно пережал сонную артерию веревкой. Десять минут и все — уплыла твоя рабыня в страну Вечной Охоты. Даже если полиция вникнет, что она сама захотела, чтобы ее связали — ответственность все равно останется. В любом случае это убийство. Так что мастер, с одной стороны, постоянно беспокоится, как бы веревки не пережали что, как бы не затекли конечности, как бы не обжечь воском свечи слишком сильно, как бы не перешагнуть порог боли… и в то же время он никак не должен показать это свое беспокойство своей рабыне. Для нее он должен оставаться безжалостным и жестоким, но в то же время — думающим о ней. Лучше всего подходит аналогия с собакой — именно таким должен быть хозяин. Строгим, но все же иногда — чуть-чуть — думающем о ней. То есть эти отношения затягивают почище обычных романтических — тут тебе не в кино сводить и в кафе пироженку покушать, тут все серьезнее… и такого мне точно не нужно. Значит цель в отношении старосты сегодня — провести ее по краю и показать, что такое вот точно не для нее. Пусть себе в другом месте ищет, свои эксперименты продолжает. Она девушка умная, настойчивая, если хочет приключений на свою попу — то обязательно найдет.
Перевожу свой взгляд на полумаску с цифрой «1». Томоко. На самом деле она боится, что недостойна, что она — предает высокие моральные идеалы, установленные обществом и родителями. В то же время — ее тело испытывает естественную потребность в сексуальной разрядке, что выливается в такие вот формы… а потом идет раскаяние, закрепление убеждения что она недостойна и грязна и все по новой. Раскаяние-грех-раскаяние… хорошо, что от идеи спрыгнуть с моста мы ее отвлекли. Надо дать ей пищу для ума и указать нужное направление, выправить погнутую психику и дать цель в жизни. Если получится, то эта цель будет — обретение гармонии и счастья. Если не получится… тоже есть вариант. Придется подержать ее рядом, пока не выправится…
И наконец маска номер два. Шизука-тихоня. Девушка, которая пыталась выпустить мне кишки. Как приятно снова ее видеть, аж где-то в солнечном сплетении подсасывает от воображаемого хозяйственного ножа в животе. Шизука здесь за своим. Она хочет получить откровение, как и Наоми, у нее нет цели в жизни как у Томоко, она не получает достаточно любви и внимания от своих родителей и слишком социально неловка, слишком боится быть открытой, чтобы заводить нормальные отношения.
Моя же задача сегодня — показать им чудо. Теофанию, если хотите. Убедить неверующих. Заставить их поверить в себя. Только тогда я смогу влиять на них. Завоевать их доверие, а уже потом — злоупотребить им, вылепив из пластичной психики юных дев что, что я хочу. А я хочу, чтобы они стали людьми, которые в состоянии отслеживать свое собственное отношение и умели перестраивать его, управляя своим собственным счастьем. Ведь если человек умеет управлять своим отношением — то это уже его выбор — быть счастливым или нет. Да, с моей стороны чертовски лицемерно желать людям счастья, указывая тот путь, который я считаю верным. И да, это опасно. И профессиональный психолог никогда так бы не сделал. Но я — не врач. Я — шарлатан. У меня нет широкого стола, белого халата, книжки с рецептами и шкафа с лекарствами. В моем рукаве — лишь фокусы, трюки, иллюзии. Ловкость рук и никакого мошенничества. Кроме того я — эгоист и мне нравится, когда люди вокруг счастливы и достаточно сильны морально, чтобы не ныть мне на ухо и не рыдать мне в жилетку… а еще когда они осознают, что этим — обязаны мне. Так что плевать мне на клятву Гиппократа и заповеди Японской ассоциации психологов, я поступаю так, как считаю нужным.
— Наверное вы гадаете, зачем я вас всех сегодня собрал — не смог удержаться я от шутки в начале, но шуточку не понимают. Серьезные девушки собрались для серьезных дел. Ладно.
— Я начну с того, что объясню — зачем. — продолжаю я: — но сперва вам всем — необходимо раздеться до нижнего белья. — с самого начала это довольно скользкий момент, но у меня здесь Томоко, она уже прошла этот этап и я надеюсь на нее. Трое девушек — уже коллектив, пусть даже лица их скрыты масками, но все же мы образуем минимальный социум со своими правилами, а мне нужно сразу же сделать так, чтобы правила «внешнего» социума — общества, государства, школы, класса — отличались от «нашего» социума. Кроме того, если бы они просто сидели и слушали меня, то это мгновенно превратилось бы в скучную лекцию, а когда от них требуют каких-то действий — это заставляет их чувствовать себя вовлеченными в процесс — это раз. А во-вторых, сидя передо мной в одном нижнем белье — они будут чувствовать себя совершенно иначе, чем сидя в одежде. Если же они откажутся снимать одежду — то на этом и прекратим уроки. С Томоко я разберусь отдельно… Шизука тоже от меня не отстанет, а уже если Наоми убежит — то и хорошо.
В наступившей тишине отчетливо слышно шуршание одежды — маска номер один встала и неторопливо снимает с себя платье, расстегивая пуговицы. У меня вибрирует телефон. СМС от Наоми. «Это обязательно?!». Нахожу взглядом цифру «три» на черной полумаске и киваю головой. Одежда продолжает шуршать и вот уже маска номер один — Первая, — садится в позу сейдза на ковровом покрытии, одетая только в трусики и спортивный топик. Следом за ней — поднимается и маска номер два, Шизука. Она расстегивает блузку немного суетливыми движениями, ее руки трясутся. Я перевожу взгляд на маску номер три и быстро набираю текст. «Ты можешь уйти» — пишу я. Конечно, это ее дом, но в этом случае ей достаточно обозначить свое отношение — и мы все уйдем сами. Одна из задач этой встречи уже будет выполнена — Наоми от меня отстанет.
Маска номер три встает вслед за маской номер два и тоже начинает раздеваться — неловкими движениями, постоянно пытаясь прикрыться. Я жду.
Наконец на ковровом покрытии в неровном свете горящих свечей сидят три девушки только в трусиках и топиках. Зрелище само по себе волнующее. Сознание подкидывает мне картинку, в которой родители Наоми вдруг забыли что-то и с полдороги вернулись домой, а тут их дочь полуголая с двумя другими девочками и мной. Хотя, она заверила, что никто нам не помешает — но все-таки…