"Фантастика 2023-174". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
— Это… интересный трюк, Нобу-сенпай — говорю я, понимая, как именно я потерял его из виду. И самое главное — я же знаю про этот трюк, но это как с невидимым ударом, даже если ты знаешь его — ты все равно попадешься. Тут надо рефлексы ставить. В самом начале тебя учат смотреть в центр груди, отслеживать общее движение тела, периферийным зрением видеть всего противника и это правильно. Но окончательно подавить движение глаз никто не может, нет боксеров с застывшим, стеклянным взглядом, жаль конечно. Вот бы мне научится смотреть в одну точку как манекен во время защиты и атаки без ущерба для восприятия. Я бы тогда ух! Псевдоним бы у меня был «Кента смертельный взгляд» или там «Айсмен». Но увы. Все мы двигаем глазами — по большей части бессознательно. И у начального обучения — глядеть в центр грудной клетки, следить за плечами — есть еще одно значение. Новичку, неофиту ни в коем случае нельзя смотреть противнику в глаза. Глаза — зеркало души, глядя в глаза мы многое можем узнать о человеке и смотреть в глаза человеку, чья воля сильнее чем у тебя — то еще удовольствие. Есть тут обычай — перед поединком борцов сумо два соперника в течении минуты смотрят друг другу прямо в глаза, испытывая ки противника. И бывали случаи, когда в результате таких вот гляделок один из борцов сдавался. Но даже если ты не сдашься, то взгляд в глаза сильному, уверенному в своих силах, уверенному и агрессивному сопернику — может парализовать тебя. На долю секунды ослабить. И придать ему сил. Есть там какое-то ки или «сила смертельного намерения» или нет — я не знаю. Я знаю только, что смотреть в глаза могут только очень опытные бойцы. Только те, кто не испытывает сомнений в своих способностях и пойдет до конца невзирая ни на что. Так что и трюк, который сейчас проделал Нобу-сенпай — не из разряда заурядных «покажи, что бьешь слева, а сам справа» или там «приучи его к нижнему джебу, а потом в голову».
Нобу-сенпай увидел, что я слежу за его глазами, предсказывая передвижения и направления атаки, обозначил намерение двигаться в одну сторону и едва я повел туда взглядом — тут же ушел в другую сторону. Результат — он исчез из моего поля зрения. Как можно потерять стодвадцатикилограммового мужика на небольшом ринге? Как показывает практика — можно.
Нобу-сенпай снова делает шаг вперед, и я с неестественной ясностью вдруг вижу синие жилки вен, вздувшиеся на правой стороне, там, где он держит перчатку у виска, мелкие капельки пота на лбу. И я понимаю, что эти вот быстрые и легкие движения — даются ему уже не так легко, как кажется со стороны. Тем не менее Нобу-сенпай снова оказывается рядом, и я уже знаю эту его технику — скользить левой ногой вперед, не выдавая этого движения, оставляя вес тела на правой, глядя в глаза, отвлекая внимание и в нужный момент — перенося вес вперед и подшагивая. Покрывая таким вот образом большее расстояние в единицу времени, чем ты ожидаешь от человека такой комплекции. Опасен Нобу-сенпай, очень опасен, пусть и лет ему за сорок с хвостиком и лишний вес мешает и дыхание у него уже сбито… все равно встретиться с ним в темном переулке — то еще удовольствие.
Отказавшись от идеи бегать и протирать своей тушкой канаты — я делаю шаг вперед и оказываюсь в клинче. Клинч с Нобу-сенпаем — это удовольствие сомнительное. Стальное кольцо замкнулось у меня на шее, потянув вниз и вперед.
— Слушай сюда, щегол — говорит Нобу-сенпай мне в ухо: — если ты — ученик нашей школы, то ты никак не можешь на первом же голосовании вылететь! Понял?! — для убедительности он добавил мне в ухо с правой. Несильно, так, шлепнул для привлечения внимания.
Я киваю. А что тут еще скажешь? Кивать-то еле могу из-за стальной хватки старшего и его тяжеленых предплечий.
— Смотри, не опозорь нас! — я чувствую дыхание сенпая на своем лице: — Понял? — еще один тычок в ухо.
— Понял — отвечаю я коротко. Берегу дыхание. Кажется, я начал понимать, в чем тут дело и почему Нобу не обрадовался «бесплатной рекламе». Слишком уж серьезно они тут относятся ко всем этим боевым единоборствам. Я-то считаю, что все это рукомашество и дрыгоножество в современном мире весьма непрактичная штуковина, что «лучше старенький ТТ чем дзюдо и каратэ», и что самый главный профит от всего этого — это воспитание силы воли и умения быть агрессивным. Но это же японцы, которые даже чай заварить не могут, чтобы не сделать чайной церемонии. Из всего здесь делается искусство. И отношение к искусству у них самое серьезное. Это на западе если Школа Бокса упоминается на ТВ — уже реклама. Достаточно упоминания. Обыватель вспомнит и придет.
Но здесь… здесь есть конкуренция между Школами, между видами единоборств. Это мир, где есть эксперты, авторитеты и прочие седые старики с длинными бородами и бровями. Здесь есть наследственные школы тайных боевых искусств, есть кланы, которые живут этим и есть даже Академия Боевых Искусств.
И здесь упоминание Школы в разрезе «а ваш-то ученик после первого же голосования вылетел!» — так себе реклама. Этого я не понял, увлекшись всем этим «любой пиар хорош, кроме некролога», и если на западе это действительно так, то тут…
— Аргх! — говорит Нобу-сенпай и отпускает меня из своих медвежьих объятий. Поднимает перчатку и отходит в угол ринга, заметно прихрамывая. Ловит мой взгляд и пожимает плечами.
— Дыхание сбилось. — говорит он. Очень неубедительно, учитывая, что он именно хромает. Сбитое дыхание? Скорее — травмированная спина или колено. Я припоминаю, что Отоши как-то разок трепался о том, что Нобу у нас должен был на Олимпиаде выступать, такой крутой был, а потом его автомобиль сбил. Травма, все дела, на соревнования уехал другой.
— Ладно — говорит он, стягивая с рук перчатки: — главное ты понял. Связки у тебя слабые, постоянное стремление то на ногу наступить, то локтем заехать. Если будешь по чистому соревноваться с хорошим соперником, то шансов нет. Твоя стихия — уличный бой, без правил. Подтяни дыхалку и на снарядах поработай. — он наклоняется и пролезает под канатами. Хромает к скамейке, где лежит его сумка и пиджак. Я перепрыгиваю через канаты и подхожу к нему, помогая положить перчатки в сумку и набросить пиджак. Нобу явно перекосило, он едва двигает левой рукой, тихонько шипит от боли, просовывая ее в рукав.
— Завтра… завтра Купер придет вместо меня — говорит он, бросив на меня быстрый взгляд: — он будет в курсе что и как. Смотри… — он опускает взгляд на свою левую руку.
— На возьми — он вкладывает в мою руку свою правую пятерню, растопыренную всеми пальцами в стороны. Я смотрю на него в недоумении.
— Сложи кулак — говорит он. Я складываю его пальцы вместе, получая такой увесистый кулак стодвадцатикилограммового боксера-профи. Он поднимает этот кулак и не спеша подносит его к моему носу.
— Смотри у меня — говорит он: — хорошо смотри.
— Да… уж — говорю я, лицезрея его кулак. Нобу хочет сказать мне, что «не вздумай тут сдаваться, иди до конца, если ты уж позиционируешь себя как ученик Школы Бокса Инадзавы, то ты не должен сдаваться! Должен идти до конца! Ты можешь проиграть, но проиграть достойно и желая выиграть! А будешь саботировать — дам по голове. Один раз. Потому что второго уже не понадобится.» Да, кулак Нобу-сенпая как раз напоминает мне детскую угрозу, популярную в нашем дворе из разряда «я бью только два раза и второй — по крышке гроба!»
— Ну вот — говорит он уже мягче: — в следующий раз не придумывай себе черте что а к старшим подойди и спроси… а то развел тут самодеятельность.
— Угу — киваю я. Ситуацию я понял. В общем и правильно, как говорил Верховный Бог Царства Мертвых в конце диснеевского мультфильма — и поделом мне. Нечего тут причинять добро и наносить справедливость — сперва у людей спроси, чего они хотят. Кому-то все эти ваши блага вовсе благами не кажутся, так что погодите со всей этой вашей благотворительностью. Была же такая притча про демона, который хотел добрые поступки совершать, да только хуже всем сделал. Это я дал маху, конечно. Сам забыл про старый добрый способ разрешения всех проблем и конфликтов — поговорить. Начал думать, что могу и так, мысли и намерения читать. Всем же охота на халяву пропиариться в шоу, верно? Неверно, Кента-кун.