"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Три монеты, — произнес он. — Тогда всего выйдет десять и пять. Три по пять, понимаешь? Три по пять золотых монет — это очень много. И еще, ты же получишь треть добычи, что мы возьмем у карл.
— В прошлый раз Юшвар не просил кругляшей наперед... — начал вождь.
— Просил, — вставил Делано.
— Лады, просил, — легко согласился Юшвар и ткнул грязным пальцем в приоса. — Но этот не дал ни одного. Сказал — рыжья у коротконогих много. И что Юшвар получил? — вождь окинул взглядом греющихся вокруг костров оборванцев в шкурах. — Многих могучих воинов сожгли, многих зарезали... — он склонил голову, словно в печали по павшим воинам. Затем порывисто вскочил, и Делано показалось, что в узких глазах его блеснули слезы. — Долгие дни и ночи плач и стенания
— Так и быть, — сказал Фан Репков. — Четыре монеты. Два по два, сечешь?
Вождь уже сидел, поджав ноги и припав к бурдюку из шкуры лесной кошки. Приос исподлобья огляделся. Со всех сторон его окружали шкуры. Бурдюки, сандалии и одежда лесовиков, ремни, шатры... Даже чашка в его руках была кожаным мешочком с деревянным кольцом в горловине.
Перед шатром вождя стояла грубо вытесанная из дерева статуя в половину человеческого роста. Еще во время первого посещения племени Клер долго не мог понять, что она собой представляет, пока ополченец, который в тот раз привел его сюда, не растолковал. Статуя изображала Немалую Кошку — Делано был сильно удивлен, узнав, что племя почитает бабу. Да еще и Немалую, что у лесовиков, по всей видимости, означало Великую. Приос всегда полагал Первых Духов мужами, это подразумевалось само собой, хотя на его памяти никто никогда про пол Духов не говорил. Как-то он даже слыхал от одного пьяного алхимика, что Духи были лишены пола, а вернее, объединяли в себе оба. Но в статуе от мужа не было ничего; нижняя часть — звериная, верхняя — женская, причем, как отметил приос, чрезвычайно женская.
Дикие кошки во множестве обитали в прибрежных лесах. Не слишком крупные, но свирепые и быстрые существа — самые грозные хищники здесь. Племя ело жесткое мясо, делало из их шкур одежду и обувь... и при этом почитало их. Приос полагал, что тут существует некое противоречие. Хотя, возможно, лесовики таким образом извинялись перед кошками? Любопытно, подумал Клер, жертвоприношения — куски сырого мяса, что лежат у статуи — чье это мясо?
Юшвар отложил бурдюк и протянул руку ладонью вверх. Фан Репков достал кошель, покопался в нем и положил на ладонь три по пять и еще одну монету. Жадные глаза уставились на них со всех сторон. Вождь ухмыльнулся и спрятал золото.
— У Юшвара еще осталось три кошатника с вином. Клянусь Немалой, Юшвар берег их! — Вождь запустил руку под одежду и принялся чесать грудь. Приос опасался, что со шкуры, на которой он сидел, к нему уже перебралось какое-то количество мелких насекомых.
— Тащи, — скомандовал Шри. Сидящее рядом с ним длинноволосое замызганное существо, то ли жена вождя, то ли еще кто, с готовностью вскочило и бросилось к шатру. Лесовики загалдели. Существо вернулось, волоча объемистый бурдюк, на который, скорее всего, ушла целая кошачья шкура. Затем оно притащило еще два, покряхтывая, положило их у ног Юшвара. Со всех сторон взрослые и дети с кожаными чашками в руках потянулись к костру вождя.
Приос переглянулся с Фаном Репковым. Тот пожал плечами. Делано вздохнул — и быстрее выдохнул, стараясь изгнать из груди тяжелый дух. Неподалеку от костра в земле была яма. Когда они только появились в селении, Клер имел счастье наблюдать за тем, как лесовики готовят пищу. Стены ямы обложили шкурами, залили водой и бросили в нее куски мяса. Пока Фан разговаривал с вождем, на кострах раскалили несколько больших камней и по очереди стали опускать в воду. Вода забулькала, над ней пополз густой сероватый пар с неприятным запахом. Клер не отличался брезгливостью, но поклялся себе не есть приготовленную таким способом пищу.
На следующее утро он с тяжелой головой отправился в город. От ночи в лесу у приоса остались смутные воспоминания о прыгающих через костры людях в развевающихся шкурах и хохоте Шри Юшвара. Во рту поселился стойкий вкус кислого вина и вареного кошачьего мяса. В кишках Делано бурчало, он часто пускал газы.
Приос хотел, чтобы Фан Репков отдал деньги ему, но своего не добился — монеты Фана находились в кошеле на поясе Жило. Он и Зало были близнецами, до самого конца знакомства Делано так и не научился различать их.
Первым делом они приобрели телегу и пару лошадей, после чего устроили фурор в городских лавках, скупив множество пакли и кувшинов с негодным загустевшим маслом. Для себя приос взял большой жбан вина, которым не собирался делиться ни с кем из попутчиков. Всю дорогу к условленному месту на опушке леса, где племя должно было ожидать их, Делано провел за тем, что сверлил отверстия в кувшинах, набивал их паклей и вставлял в горлышки фитили. Он измазался прогорклым маслом с ног до головы.
К вечеру они достигли первых нор. Дальнейшее для приоса слилось в вереницу образов. Трещала, стреляя искрами, пакля, горели низкорослые тела, факелы лесовиков озаряли земляные своды широкой норы... Тлеющая борода карлы, окровавленное лицо, отсеченное запястье, пальцы которого сжимают лежащий на земле короткий топор, крики лесовиков; на фоне зарева — фигура Шри Юшвара, за бороду держащего отрубленную голову...
Приос пришел в себя, вновь сидя на лошади, рядом с Фаном Репковым. В животе у Делано вновь бурчало. Жило, стоящий между их конями, целился из лука в черного ворона, что летел над дымящимися норами. Фан Репков протянул руку и отвел лук, не позволяя Жило выстрелить. Покосившись на Делано, наемник сказал со странным выражением: «Не надо». Ворон описал круг и полетел на восток. Фан Репков произнес: «Норавейник впереди». Делано не слушал его, он искал в переметной суме кувшин с вином и не находил — наверное, вино это и булькало сейчас в желудке Клера. Рукава приоса были закатаны, руки измазаны кровью. «Норавейник!» — со значением повторил Фан. Приос, наконец, понял, что обращаются к нему, и возразил: «Мы не сможем захватить его, слишком мало людей». «Кошачье племя пока останется здесь, а мы вернемся в Коломму, — сказал Фан. — Ты соврешь, что карлы собираются напасть на нее. Скажешь, что я привез из Форы послание. Карлы оказались слишком жадны и не хотят платить подати с найденного ими золота. Большой Приорат распорядился напасть на Норавейник. У Совета не будет времени проверить эти сведения, им останется только молчать, ожидая развития событий. Мы пройдемся по трактирам, соберем людей. Монеты еще есть, я заплачу им. Подготовимся и забросаем Норавейник огнем». Приос долго молчал, пытаясь стереть кровь с рук о кафтан. Дым из нор стелился над землей, пахло горелой плотью. «Кто вы такие? — пробормотал приос. — Почему приехали сюда? Кто прислал вас? Что вам надо?» Фан Репков ничего не ответил. Касаясь пальцами зашнурованного круглого чехла, что висел на его шее, наемник следил за летящим на восток вороном.
Глава 15
Когда Альфар встал, Некрос схватил его за воротник, потряс и толкнул так, что брат вновь повалился в кресло.
— Но что я мог сделать? — младший Чермор поднял руки, защищаясь. — Ведь тебя не было — как я мог справиться с аркмастером холодного цеха?
— А эдзины? Рассказывай! — прорычал Некрос. Его все еще покачивало, но за время, пока фургон возвращался в город, чар успел поспать и теперь чувствовал себя лучше.
Альфар покосился на лича, стоящего у двери. Младший Чермор многое повидал в своей жизни, пусть она в основном и прошла в стенах Острога. Но такого встречать ему пока не доводилось.
— В конце концов, ты сам виноват, — произнес Альфар, осторожно прикасаясь к ране на лбу. — Если бы девица сидела в камере, Гело не успел бы отыскать ее. Подоспели бы эдзины или он попал бы в одну из ловушек... Но Бесон словно знал, что она здесь, в нашей башне!
— Знал? — повторил Некрос, с подозрением глядя на брата. — Что это значит?
Альфар вдруг закричал:
— Ты почему здесь стоишь? Пошел вон!
Присевший на железный ларь Дук Жиото вскочил и замер, выпучив глаза.