"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Моряки! — подхватил он. — Их-то ты разглядела?
— Ну конечно. Я разговаривала с боцманом. Большинство из Робы, он сам — из Коломмы...
— Он лгал тебе. Ни у одного человека в Робах нет таких красных волос.
— Красных волос? Но он был лысым. А у остальных — обычные волосы.
— Они не люди, — отрезал Чермор. — Это океанские бесы, подручные Моряка.
— Кто такой Моряк?
— Капитан! Капитан этого корабля — его ты тоже не разглядела как следует? Высокий человек, на одном глазу бельмо, а другой горел огнем. На железной ноге. С темно-красным лицом, похожим на обломок скалы, и с очень маленьким носом, — почти незаметным. Он все время был пьян. А как он разговаривал? Ревел, словно буря, на всю палубу, даже до каюты должно было доноситься...
Риджи вырвалась, отскочила от него, испуганно-удивленный взгляд наполнился ужасом.
— Он был такого же, как я, роста, да, одноногий — но без железной ноги, обычная деревяшка! И лицо простое, только обветренное. Говорил как все, даже слишком тихо, я еще удивилась — думала, у капитанов должны быть зычные голоса, чтобы командовать и бранить матросов... И один раз он выпил, я видела, как он шел, чуть качаясь, но... А лианы? Какие лианы? На корабле не было никаких лиан, ни мха, ни вьюна!
— Морок, — произнес чар, которому надоело спорить с ней. — Просто Моряк околдовал тебя. Ты, хоть и дочь чара, не смогла разглядеть истинной картины, а я смог. Идем.
Он протянул к ней руку, но девушка побежала прочь. В три прыжка Чермор нагнал ее, обхватил сзади, прижимая к себе. Риджи вдруг взвыла, задергалась: она держалась долго, но теперь, когда стало ясно, что Чермор окончательно обезумел, началась истерика. Извиваясь и мотая головой, Риджи поджала ноги, повиснув на его руках. Некрос присел, сжимая ее, пока она не затихла. Тогда чар вновь поднял ее на руки, прижал голову Риджи к плечу и пошел вперед.
Шелестящие волны пробегали по папоротникам, и Чермору казалось, что он — первый, первый и единственный человек в Аквадоре, чьи уши слышат этот шелест, первый, чьи ноги ступают по мягкой земле, раздвигая длинные тяжелые листья.
Гора Мира загородила треть неба. Вершины не было видно, она погружалась в небеса. Черви больше не шевелились: они висели в голове, в горле, в груди и животе чара, неподвижные, готовые подчиняться ему, если он отдаст приказ. Лик Смерти, который Чермор не доставал из ножен ни разу с начала путешествия, тихо гудел на боку. Пересекая папоротниковые заросли, Некрос говорил, обращаясь к Риджи, безвольно висевшей в его руках:
— Трансформация началась еще в селении под Форой, и теперь она приближается к концу. Скоро я обновлюсь, я уже обновился, но теперь я стану совсем иным, и ты тоже можешь измениться вместе со мной. Сейчас я понимаю: вся предыдущая жизнь — лишь нигредо, это было лишь познание тени, тех качеств, что я отвергал как недостойные, даже противные мне. Я был в полубессознательном состоянии, то была не жизнь, но тень ее. Затем, после встречи с шаманом и восстановления Лика Смерти, наступило альбедо, отмывание черноты, постепенное пробуждение. Черви помогли мне, помогли увидеть все в истинном свете. Эта стадия вот-вот подойдет к концу, и тогда настанет время рубедо, время пробуждения, сочетания несочетаемого, целостности противоположного. Уже сейчас черви не нужны мне, а вскоре, когда мы настигнем Октона и Мир станет моим, я взберусь на вершину могущества, познаю все свои возможности, увижу реальность без прикрас, истинно такой, какая она есть... Тогда я стану Тайной Тайн — разом днем и ночью, зимой и летом, поэзией и наукой, миром и войной, избытком и нуждой. И ты будешь со мной, ты будешь моей Белой Дамой. Даже если ты не сможешь пройти весь путь так же быстро, как я, мы будем вместе и никогда не расстанемся...
— Мы уже расстались, — сказала Риджи.
Некрос запнулся, потом встряхнул ее, заставил поднять к нему лицо. Вдруг он вспомнил, что когда-то, еще в спальне башни Расширенного Зрачка, видел свет, нежный молочный свет, расходящийся от девушки, — и после, когда он забрал ее из Наледи, и даже тогда, когда они ехали в фургоне, в начале пути этот свет еще был... Чар напряг память, и черви по всему телу едва ощутимо шевельнулись... Нет, он не мог припомнить дня или ночи, когда теплый белый свет, видимый лишь ему одному, исчез.
Он новым взглядом оглядел женщину на своих руках. Риджи изменилась. Дело было не в том, что лицо ее осунулось, что в уголках глаз появились едва заметные морщинки. Нет. Раньше, подумал чар, раньше она была как новенькая, поблескивающая на солнце, сияющая золотая монетка, веселая и сердитая одновременно, полная чувств, — а теперь поблекла. Потускнела и будто бы истерлась.
Чар расправил над ней темный полог: начинающийся от его сердца и расходящийся в воздухе незримый капюшон из переплетшихся темно-зеленых тел.
— Ты ошибаешься. Мы вместе навсегда, — сказал он.
В склон Горы вдалась глубокая узкая лощина, и на склоне ее лежал ковчег. Борт проломлен, емкость почти сдулась, — перебивая запах папоротников, от нее расходился дух стухших яиц. Чермор остановился, не выпуская Риджи из объятий. Ковчег напоминал лежащую на боку огромную мертвую рыбу с вывалившимся из брюха пузырем. Сквозь местами вздувшуюся, местами проломленную обшивку-чешую виднелись покореженные ребра переборок. Измятый, перекрученный хвост придавил папоротники.
Чар подошел ближе, увидел нескольких мертвецов, часть из них — обглоданные, изувеченные до неузнаваемости. Заглядывать в кормовые каюты или обходить корпус, чтобы разглядеть палубу, он не стал: здесь не было никого живого, команда вместе с Владыкой покинула рухнувший эфироплан.
Некрос повернулся к Горе, ощущая след, тянувшийся от ковчега к ее склону. След вел вдоль лощины, туда, где папоротники заканчивались и между двумя каменными столбами, накрененными так, что верхушки их соприкасались, темнело отверстие входа. Позади раздалось фырканье, чар оглянулся. Сквозь заросли к ним бежал пес-демон.
— Тасси! — позвал Чермор. Плечи Риджи вздрогнули, она отстранилась от его груди и выглянула через плечо.
Только твой зверь остался с тобой.
— Нет, — ответил Чермор. — Ты тоже со мной.
Когда пес-демон догнал их, чар направился к столбам.
— Видите эту Гору? — произнес он, обращаясь и к Тасси, и к женщине на своих руках. — Пирамида — лишь копия ее, созданная как надгробие для Полномастии. Тринадцать Первых Духов было в Аквадоре, и лишь трое из них остались, когда остальных выбросило наружу. Люди нашли Мир и с его помощью сомкнули Створки, а Духи, страшащиеся, чтобы никто не отыскал заклинание, спрятали его в Шамбе, поставили Кибара охранять и возвели пирамиду. Но Универсал и все то, что скрыто в Шамбе, — лишь жалкое подобие истинной Горы и истинного Лабиринта, к которому мы подходим сейчас...