"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
— Огненное, конечно.
— Не надо быть магистром магии, чтобы догадаться, да? Именно так. Принцип противопоставления используется в боевых разделах любой магической школы — Стихийной, Имитационной, Хрономагии, Психомагии, Магии Сопряжения и далее. Когда-то виари активно применяли все эти умения и знания на войне. Есть даже древняя виарийская детская считалочка:
«Ты лед, я пламень. Ты ножны, я меч. Ты море, я камень. Ты мысль, а я речь. Ты берег, я море, Ты тьма, а я свет, И ты не сумеешь Догнать меня, нет!»Именно благодаря боевой магии мы выжили в сражениях с Нашествием, и, хотя потеряли свою землю, не исчезли без следа, как народ. А потом фламеньеры позаимствовали у нас некоторые наши методы борьбы с Навью. Например, они узнали от виари тайну фламенанта. Дай мне свой медальон!
Я снял медальон с шеи и протянул Элики. Эльфка, прежде чем взять вещицу, сняла с руки перчатку.
— Всего лишь кусочек алхимически чистого серебра, — сказала она. — И вправленный в него кристалл, осколок древних виарийских световых пинаклей. Такие вот, серебряные медальоны носят рядовые рыцари, большинство персекьюторов и шевалье. Говорят, Гугону де Маньену такой медальон подарила сама святая Арсения, ученица Матери. У старших братьев ордена фламенант-медальон может быть из алхимического золота, потому что золото солнечный металл, насыщенный стихией Света. По традиции его тоже называют фламенант-медальоном, хотя фламенант это чистое серебро. Но противоречия нет: такое определение связано с одной из главных моральных заповедей фламеньеров. Помнишь: «Моя церковь восторжествует по всей земле, неся людям свет и правду. Пусть слова ваши будут как чистое серебро, а поступки — как чистое золото»? Но главное — это кристалл. Смотри!
Элика вытянула руку в перчатке, пальцами вверх, и что-то произнесла на байле. На кончиках пальцев вспыхнули язычки оранжевого пламени, будто плоть Элики загорелась.
— Проведи рукой над огнем! — велела чародейка. — Чувствуешь тепло?
— Да. Это не иллюзия, настоящий огонь.
— Именно так. Самое настоящее пламя, и я могу сейчас поджечь… — тут она посмотрела в сторону фермы, мимо которой мы в этот момент проезжали, — вон ту хату вместе со всем содержимым. А теперь смотри дальше!
Эльфка поднесла мой фламенант-медальон к язычкам пламени, и они в несколько секунд исчезли. После этого она вручила медальон мне.
— Теперь надень, — велела она.
Как только медальон лег мне на грудь, я сразу ощутил живительное и очень приятное тепло. Фламенант-медальон будто аккумулировал жар огоньков, плясавших на пальцах Элики, и теперь отдавал этот жар мне, согревая и наполняя мое тело бодростью и энергией.
— Как ощущения? — с самой лукавой улыбкой осведомилась магичка.
— Классно, — ответил я. — Так ведь и в лютый мороз не замерзнешь.
— А теперь попробуй сам поколдовать, — предложила она. С удивительной ловкостью свесилась с седла, подхватила с верхушки сугроба на обочине дороги горсть снега и протянула этот снег мне, сказав:
— Держи снег в руке, поднеси руку к медальону и представь, что он наполняется холодом зимы!
Я так и сделал. Прошло несколько секунд, и я почувствовал, что от медальона пошла волна леденящего холода. Я тут же отбросил снег. Элика засмеялась.
— Получилось? — осведомилась она.
— Как это возможно, Элика?
— Фламенант-медальон очень быстро накапливает физическую или ментальную энергию Силы. Это результат взаимодействия фламенанта и виарийского хрусталя. Ты воздействуешь на него волевым импульсом, остальное он делает сам. Своего рода, это исполнитель желаний, но только магических. Именно такими магическими амулетами пользуются и магистры Суль. Только они изготовлены из других материалов, способных накапливать энергию смерти. Например, из кости дракона, селлура или чумного стекла.
— Так просто! — Я вздохнул: медальон снова начал нагреваться, хотя тепло стало заметно слабее. — А что еще можно сделать с его помощью?
— Превратить его в щит. Или в компас. Или в детектор магии. С его помощью можно восстановить прежний вид или утраченный магический потенциал предмета — это особенно полезно в работе с вещественными доказательствами. Я слышала, что некоторые фламеньеры закрепляют заряженный Силой медальон на эфесе меча, и клинок начинает наносить элементальный урон — огнем или морозом.
— Да, сэр Роберт в Баз-Харуме восстановил сгоревшие записи Вортана. — Я положил ладонь на медальон. — Черт, здоровская штука!
— Не одними мечами сильны фламеньеры, — изрекла Элика. — А вон уже и башни Левхада на горизонте. Первый урок окончен. Я устала. Ужасно хочу принять ванну и выспаться….
— Милорд?
— А? — Я вздрогнул. — Что вы сказали, Ганель?
— Простите, вы что-то про свой сон говорили.
— Пустое, — я потянулся к своей кружке, еще полной наполовину. — Давайте лучше выпьем.
Музыканты в конце зала заиграли что-то мажорное, бодрое и довольно эпичное, вроде марша. Запевал перец с цитолой, и на припеве ему с энтузиазмом и фанатичным блеском в глазах подпевала вся капелла и большинство сидевших в зале горожан. При этом некоторые из них выразительно так поглядывали в нашу сторону. Я спросил Ганеля, что они поют.
— Я не очень хорошо знаю местное наречие, но это что-то вроде написанной весьма простонародным языком баллады о победах королевы Вендры, — ответил всезнайка. — Что-то о том, как бодрит ветер свободы, и как славно хрустят на зубах Волков кости имперских подонков. Остальное, извините, толком не разберу.
— Ну, меня этим не проймешь, — ответил я и допил пиво. В это мгновение к столу подошел тот самый стриженный в скобку парень, что так долго не хотел нас замечать. Он принес наше горячее.
— Пахнет замечательно, — сказал Ганель, вооружившись ложкой, потянув носом и закрыв глаза. — Давно я хотел попробовать местное пастушье жаркое!
Я кивнул, зацепил ложкой аппетитный кусочек мяса, из горшочка отправил его в рот — и понял, что не смогу съесть ни ложки этого жаркого.
Блюдо было дико, зверски пересолено. Случайно так пересолить невозможно. Значит…