"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Мне нравится, когда ты так говоришь. Если даже ты меня обманываешь, то делаешь это очень убедительно.
– Какие же вы, лаэданцы, маловеры! – Раска улыбнулась. – Тебе следует помыться. Там, за деревьями, есть ручей. Омойся перед едой, это тебя взбодрит.
Вода в ручье была ледяная, и ди Марон не сразу решился войти в него. Зато когда вошел, испытал настоящее блаженство. Он и сам забыл, когда в последний раз мылся. Он смывал с себя тюремную грязь, засохший пот и дорожную пыль и думал о Раске. Думал о том, что юная саганка и в самом деле похожа на Алианну, только она совсем другая. Алианна была красивой, ласковой, умелой в любви – и одновременно жадной и хитрой. Тогда он этого не замечал, он был слишком поглощен любовью. Наверное, он ее наделял качествами, которых у нее не было. Иногда ему казалось, что Алианна его любит. А иногда он видел, что она им пользуется. Как он тогда написал о ней:
Бесстыдница и скромница святая,
Безумие, мучительница злая,
Развратница, небесное создание,
Лукавый демон, самый нежный друг,
Души и тела сладостный недуг,
Моя отрада и мое терзание.
Как это странно, что теперь он почти не вспоминает о девушке с развратными глазами и золотистой кожей с улицы Всех Грехов. И о других женщинах, с которыми ему выпало сблизиться, тоже. Он все чаще думает о Раске. Неужели он влюбился в эту саганку?
– Лаэданец!
Вальк стоял на берегу ручья, заложив руки за пояс и наблюдая за ним. Ди Марон в последний раз нырнул в ручей, отдуваясь, вылез на берег и потянулся за одеждой.
– Бледнокожий изнеженный мальчишка, – с насмешкой сказал Вальк, не сводя с него взгляда.
– Чего таращишься на меня, друг мой? – ди Марон поспешно натянул штаны. – Если я тебе не нравлюсь, невелика беда. Как-нибудь переживу.
– Не нравишься, – с прямотой воина ответил Вальк. – Но моя сестра что-то в тебе нашла. Не понимаю ее.
– И славно. Глазей на девушек, уж в них-то ты что-нибудь да поймешь. Или девушки тебе тоже не нравятся?
– Мне не нравится, когда лаэданский прощелыга слишком пристально смотрит на мою сестру. Запомни это, мальчик.
– Позволь мне самому решать, на кого мне смотреть пристально, а на кого не смотреть вообще. И нечего мне угрожать, я не из пугливых.
– О чем говорите? – Раска вышла из-за деревьев, глянула на мужчин. – Идемте есть. Надо спешить, солнце уже высоко. Нам предстоит трудный переход.
Вальк посмотрел на сестру, покачал головой, потом бросил взгляд исподлобья на ди Марона и ушел от ручья. Поэт тем временем быстро натянул рубаху и кафтан – ему не хотелось стоять перед Раской полуголым. К тому же с севера дул холодный ветер.
– Он тебя ревнует, – сказал он саганке.
– Ревнует. Он похож на отца, а я на мать. Отец тоже ревновал мать ко всем.
– Ревновал?
– Наши с Вальком родители умерли два года назад.
– Сожалею. Чем больше я о тебе знаю, тем больше ты трогаешь мое сердце.
– Не надо, Уэр. Если ты привяжешься ко. мне, тебе будет трудно расставаться со мной. И мне тоже. Идем завтракать. Дорога ждет нас.
Орел, казалось, плавал прямо над головой. Выше него было только солнце и рваные белые облака, похожие на клочья сахарной ваты. Ди Марон никогда прежде не видел орлов и теперь любовался величественной птицей. У него появилось чувство, похожее на зависть, – как, наверное, прекрасно так вот безмятежно парить в небе, наблюдая с высоты за человеческой возней, интригами, преступлениями и страстями! У него даже появилась мысль написать поэму. Не сейчас, конечно, когда все закончится, и он вернется к отцу в Гесперополис. И усталость прошла сама собой.
Полдня они преодолевали каменистый подъем, зажатый между двумя скалистыми грядами. Раска шла впереди, ди Марон за ней, а Вальк с ослом замыкали процессию. Если внизу в долине было прохладно, то здесь солнце палило вовсю, и поэт обливался потом. Подъем давался тяжело, ломило ноги, и поэт время от времени поднимал глаза к небу, чтобы проверить – с ним ли орел? Птица продолжала парить широкими кругами над ними, и ди Марон становился бодрее и веселее, будто бы между ним и птицей существовала какая-то необъяснимая связь, позволявшая ему перебороть усталость и раздражение.
Наконец Раска остановилась. Выглядела она на удивление свежей. Когда ди Марон подошел ближе, она показала вниз. Поэт увидел широкую долину, разрезанную извилистой полноводной рекой.
– Это река Лофт, пограничная река между Хэншем и Лаэдой, – сказала девушка. – Мы пришли.
– Благодарение Единому! – Ди Марон в искреннем восторге вознес руки к небу. – Первая хорошая новость за столько дней!
– Для радости пока нет повода, – сказала Раска. – Одна дорога закончена, начнется другая. Дальше ты пойдешь один.
– Один? Почему один?
– Потому что так надо.
– Но разве вы не обещали проводить меня до самого места?
– Мы обещали И проводили.
– Клянусь Харумисом, ничего не понимаю! Куда же мне теперь идти?
– Вниз, в долину, – Раска показала рукой на реку. – Это будет нетрудно. Видишь те скалы, похожие на гребешок петуха? За ними начинается тропа от перевала вниз, ты легко ее найдешь. Тропа очень удобная, и тебе ничего не грозит. Спускайся по ней, и ты подойдешь к самому берегу реки. От того места, к которому ты выйдешь, тебе придется пройти еще около лиги на восток – иди по течению реки и не ошибешься. Там ты увидишь висячий мост.
По нему ты и пройдешь в страну волахов. А дальше ступай по дороге, пока не встретишь людей. Если они поведут себя недружелюбно, покажи им медальон, который тебе дала бабушка Сона, и все будет хорошо. Все ли ты понял?
– Все, кроме одного. Кого я должен искать в стране длинноволосых дикарей и пещерных медведей?
– Женщину. Молодую и красивую женщину, которая скоро придет сюда, чтобы остановить начинающееся безумие. Тебе не надо ее искать – судьба сама вас сведет. Ты узнаешь ее сразу, ее нельзя не узнать.