"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
– Э, дружок, ты слишком поздно прибился к нашей компании, – ответствовал Зарята. – Познакомился бы с нами раньше, еще не то бы увидел. Я вот, к примеру, в одиночку испепелил целое войско.
– Я разговаривал с маршалом, – сказал Хейдин. – Завтра мы подойдем к Гесперополису. Не думаю, что нас там ждут с распростертыми объятиями.
– Я не сомневаюсь в победе, – произнес Зарята. – Теперь, когда Руменика знает имя…
– Руменика должна назвать его в лицо Аине, – перебил Хейдин. – Для этого нужно пробраться в Красный Чертог. Драки все равно не избежать.
– Ба, а в чем загвоздка! – воскликнул дракон. – Вспомни Корделис, папа. Там было сложнее.
– Ты так думаешь? – Хейдин покачал головой и хлебнул еще самогона из фляги. – Черная пелена над Гесперополисом не исчезла. Там, сдается мне, нам придется иметь дело с настоящим Злом. И потом, я на досуге рассмотрел тот каролит, который мы сняли с пальца убитого рыцаря. На нем следы распила. Кто-то распилил кристалл и сделал из него два перстня. А может быть, и больше.
– В самом деле? – Зарята сверкнул глазами. – Это уже хуже.
– Одна радость; этот каролит позволит Ратиславу вернуться домой.
– Если он этого захочет, – сказал Зарята.
– О чем ты?
– О Ратиславе и Руменике. Она от него ни на шаг не отходит. Так заботится о нем, будто бы он лежит весь израненный. Делов-то, какой-то пустяковый вывих!
– Это любовь, – задумчиво сказал мастер Рекля. – Я смотрю на госпожу Руменику и вспоминаю девушку, которую оставил в Теитуме! Как она была хороша! Местьер Хейдин, а можно мне глоточек?
Хейдин молча протянул вилкану флягу. Потом все трое долго молчали и смотрели на огонь.
– Пойду в юрту, – сказал Хейдин, встал, поправил перевязь с мечом. – Оставь флягу у себя, Франшен.
У постели Ратислава он увидел Липку. В тусклом свете коптилки ее лицо показалось Хейдину бледным и осунувшимся. Руменика спала. Хейдин молча подошел к Липке, сел рядом и обнял ее.
– Она совсем дошла, – шепотом сказала Липка. – Мне пришлось уговаривать ее поспать хоть немного. Глядишь, сама захворает.,
– Умница моя! А Ратислав?
– Жар у него вроде спал, и поел он хорошо, с аппетитом. Жаловался только, что плечо болит, так я ему отвар дала, чтобы боль унять. – Липка заглянула в глаза ортландца. – Сивухой от тебя пахнет. Пил?
– Немного. Душа у меня не на месте. Все про Руменику думаю.
– Вот как? Про нее, не про меня твои мысли?
– Прости, милая. Я другое имел в виду. Понимаешь, в той войне, которую мы ведем, каждый из нас уже выполнил свою работу. Ты и твоя мать спасли Заряту, выходили его. Я помог вернуть его в этот мир. Ратислав убил белого воина и остановил бойню. Теперь очередь Руменики. И ей предстоит самое трудное. Вот что меня заботит.
– Думаешь, не сдюжит она?
– Не знаю. То, что ей предстоит совершить, потруднее любого поединка. А она всего лишь женщина. Юная и хрупкая.
– Думаешь, коли мы женщины, так и слабые? – Липка прижалась щекой к груди Хейдина. – Неправильно думаешь, сокол мой. Мы сильные. Посильнее иного мужика будем. В нас особая сила живет, которая нам от Бога дана. Что баба может пережить, не всякий мужик вынесет. Ты верь, справится она. Просто устала она малость.
– И я хочу так думать. Клянусь пряжей Атты, тебе тоже надо отдохнуть. У тебя круги под глазами. И утром тебя опять тошнило.
– Это не от усталости, – Липка лукаво улыбнулась. – Решила я не говорить тебе до поры, но, видно, придется. Это…
Продолжение фразы она сказала Хейдину шепотом на ухо, и щеки ее пылали. У ортландца потемнело в глазах.
– Это… правда? – только и смог сказать он.
– Как перед иконой святой. Дочка у тебя будет. Я уже два месяца, как чревата.
– И ты молчала? – Хейдин опустился перед Липкой на колени. – Славная моя, единственная! Солнце мое! Ты… ничего…
– Не могла. Я ведь и сама не знала толком. А в лесу этом волшебном мне мать открыла все. Сказала, дочь у нас будет с тобой. Рад ли?
– Рад? Счастлив! – На глазах ортландца заблестели слезы. – Я ведь и не надеялся уже, что когда-нибудь увижу собственное дитя! Липка, моя Липка! Да понимаешь ли ты, что ты сейчас мне говоришь?
– Понимаю. И счастлива так, что душа во мне поет. Обними меня покрепче. Пусть и Господь Бог за нас порадуется, что и душа, и плоть у нас едина.
– Теперь я могу умереть спокойно.
– Чур тебя! Не говори так. Ты жить теперь должен. Со мной, с дочкой нашей. Помнишь про дом с красной крышей, где много детей и где есть пруд с рыбками? Скоро мы увидим его. Война кончится, а мы останемся.
– Боги, откуда в тебе такая мудрость, такое спокойствие? Говоришь, будто свет в моем сердце зажигаешь!
– Я женщина, – сказала Липка и устало улыбнулась. – И я люблю тебя. Разве ты этого не знал?
Перед ними были ворота Гесперополиса.
Огромные, в тридцать футов высотой, несокрушимые, украшенные каменными статуями императоров Лаэды со времен Хейлера Праведника и окованные стальными клепаными листами, они были открыты. Но в воротах не было стражи. И на стенах никого. И на башнях. Самую мощную стену во всей империи никто не охранял, даже огни на вершинах башен не горели. Огромный город будто вымер. Этого безмолвия и безлюдья никто не мог объяснить. Оттого у многих появилось неприятное щемящее чувство, ощущение тревоги и ожидание опасности.
Маршал ди Мерат отъехал от своей свиты и направил коня к Руменике.
– Ваше величество уверены, что вам следует туда ехать? – спросил он.
– Уверена, маршал.
– Я бы посоветовал вашему величеству взять с собой хотя бы конное сопровождение. Никому неизвестно, что ожидает нас в городе.
– Не беспокойтесь. Мой дракон стоит целой армии.
– Других приказаний не будет?
– Если желаете, маршал, то можете следовать за нами. Хейдин!
– Руменика? – встрепенулся ортландец.