"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
– А кстати, – сказал Лайтонд и добавил погромче: – Эназерел?
Они разговаривали в голос, и эльф должен был уже проснуться. Ответа Лайтонд не дождался. Дренадан подошел к спящему, тронул его за плечо. Отступил. Лайтонд тоже приблизился к Эназерелу. Лицо у него оказалось белое, матово-прозрачное, как лунный камень.
– Ааа, колесо Хорса вдребезги пополам, – пробормотал Дренадан. – Надо было ее брать сразу…
– Что же ты не взял?
– Боялся спугнуть, – буркнул волхв. – Они, когда наедятся, тяжелее становятся, неповоротливее. Кто ж знал, что…
Лайтонд помолчал.
– Он мертв? – спросил эльф.
– Ну, не то что бы, – сказал Дренадан неохотно. – Но я разберусь. Дай-ка твою робу.
Лайтонд снял хлопковую куртку. Полосочки на ней казались лилово-черными в лунном свете. Эльф вопросительно посмотрел на волхва.
– Я похороню его под твоим номером, – сказал Дренадан. – В нем есть твоя кровь, и когда придут проверять, может получиться так, что они поверят. Но я бы на твоем месте на это сильно не рассчитывал. Годовой отчет о смертности я уже отослал. Следующий раз подводить баланс мы будем ко дню Кащея Чернобоговича.
– Когда? – спросил Лайтонд.
– По вашему, это двадцать девятое февраля.
Эльф покачал головой.
– Тогда у меня были мои Танцоры, – сказал он. – А теперь я один. Я не успею, Дренадан. Я не смогу.
– Попробуй обратиться к своим друзьям, – произнес Дренадан. – К эльфам Лихолесья.
– О Илуватар, – прошептал Лайтонд. – Они победили… Они выжили! Но темные эльфы не вмешиваются в мировую политику, таково их правило.
– Я знаю, – сказал волхв. – Но теперь, когда оскверненное тело их принцессы выставлено на всеобщее обозрение, ее брат может изменить свое мнение.
– До Келенбороноста тысяча километров, – ответил эльф.
Дренадан хмыкнул:
– Полторы, не меньше. Это если по прямой.. Но это наименьшая из проблем, с которыми тебе придется столкнуться. При капище есть телепорт, я тебя переброшу.
– А я и не знал, – ответил Лайтонд. – Когда?
– Да прямо сейчас. Надень что-нибудь, у них гораздо холоднее, чем у нас. Ты не помнишь каких-нибудь координат, лагеря или верного человека?
– Помню, – сказал эльф.
Сняв полушубок Эназерела с крючка на стене, Лайтонд надел его.
– Когда все закончится, – сказал эльф, пристально разглядывая половицу у себя под ногами. – Нам надо будет где-то пересидеть, укрыться… А Железный Лес далеко.
– Да, Кула ближе к Рабину, – хмыкнул Дренадан.
Он порылся в карманах своей хламиды и вытащил браслет из необычного черного нефрита.
– Того, кто покажет этот браслет, и его спутников, – сказал волхв, вручая безделушку Лайтонду. – Примут в Капище Всех Богов, не задавая никаких вопросов.
– Благодарю тебя, – ответил эльф, и они вместе с Дренаданом вышли из спальни.
Больше всего Марфор опасался, что ему придется идти по снежной целине. Старой эльфийской тропой зимой не пользовались. Последними по ней прошли гросайдечи, но вряд ли бы это сильно облегчило путь лыжнику. Наоборот – приходилось бы избегать следов от огромных ног, чтобы не провалиться в них. Однако эльф ошибся. Дорога была истоптана вдоль и поперек. Множество людских ног и саней перемешали со снегом коричневые яблоки, оставленные лошадьми. Местами и снег был истоптан так, что проступала черная, гладкая основа дороги. Теперь Марфор боялся другого – попасться на глаза мандреченскому патрулю. Эльф был слишком слаб, чтобы драться. Но его опасения оказались напрасны. Там, где от старой тропы отходила дорожка к Горбу Синкляра, снег потемнел не только от конского помета. Марфор не был особенно опытным следопытом, но для того, чтобы прочесть эти следы, не надо было провести в лесу полжизни. Резкая, четкая строчка говорила об отряде, ехавшем рысью. Размытые, нервные зигзаги, которыми разбрызгалась кровь людей и лошадей – о том, что их сняли не из луков и не арбалетов даже, а просто размазали по снегу при помощи магии. А неприятный вкус воздуха, который ему придала примененная магия, говорил о том, что учителя в Зойберкунстшуле свое дело знали и драли будущих некромантов на совесть. Армии Мандры не удалось даже забрать трупы, чему Марфор был только рад, несмотря на свое отвращение к некромантам.
Впрочем, скоро он забыл про некромантов и Армию Мандры, ушедшую из Железного Леса ни с чем. Он ехал по дороге, смотрел на березки по обеим ее сторонам, и чувствовал, как у него сжимается горло. Эти кокетливые деревца были последним, что увидел Змееслав перед смертью. Кайт стянул голову Марфора капиструмом [264] , и заставил одеть так же и вязаную маску, чтобы не застудить рану, и эльф мог плакать, не страшась мороза.
Но Марфор не плакал.
Не плакал, подъезжая к черной ране ямы в земле. Не плакал, сняв лыжи и поднимаясь на Горб Синкляра. Кулумит здесь уже все подготовил для погребения. Не плакал, увидев почерневший от мороза трупы неизвестного химмельриттера и Змееслава, и аккуратно положенную рядом с телом брата ногу.
264
капиструм – повязка, охватывающая голову и поддерживающая нижнюю челюсть
Эльф заплакал, когда понял, что вытащенные из настила березки его Синергист сложил почти правильной погребальной «ладьей», в которой всегда хоронили химмельриттеров. Кулумит заметил этот образ в его мозгу и воспользовался им, не особо задумываясь над тем, что он значит. Рыжий эльф лишь желал соблюсти чужие похоронные обычаи. Химмельриттеры пали в бою, и темные эльфы отнеслись к павшим врагам с уважением. Марфор взял руку Змееслава, мягкую, неестественно послушную. Игла в перстне-кастете сверкнула черной каплей в лучах низкого зимнего солнца. Разогнуть пальцы Марфор не смог, и ему пришлось их отрезать. Эльф отпустил руку брата. Она стукнулась о настил с совершенно деревянным звуком. Марфор завернул перстень и пальцы Змееслава в носовой платок. Эльф убрал сверток в карман полушубка. Марфор сложил пальцы в привычном жесте и ударил по телам погибших длинной лентой синего магического пламени. Березки затрещали, занимаясь – они отсырели и промерзли. Совсем не такими должны быть дрова для погребального костра, но магическому пламени ничто не может сопротивляться. Да и выбирать не приходилось.
Марфор засунул руки в карманы полушубка и стоял, глядя на разгорающийся костер. Эльф щурился от дыма, однако не двигался. Солнце било ему в глаза, но невысокую фигурку, появившуюся с другой стороны пламени, Марфор заметил сразу.
«Выходит, ваш новый лагерь не так уж далеко отсюда?», телепатировал эльф.
– Кулумит не хотел мешать тебе, – ответила Ваниэль и подошла к нему.
– А ты, значит, мародерствуешь, – продолжала она. – Я заметила этот странный перстень, когда мы пытались помочь химмельриттеру… Вот почему ты просил сохранить его тело? И сколько стоит это украшение?
Эльф долго не отвечал. Ваниэль с любопытством смотрела на него своими темными глазами. Румяная от мороза, подтянутая и изящная в своей дубленке с разноцветной вышивкой и стразами. Часть украшений оторвалась, часть затерлась и потеряла свой блеск, но одежда все еще оставалась одеждой принцессы.
«Перстень стоит достаточно», ответил Марфор наконец. – «А сколько и чем нужно заплатить тебе, чтобы ты уехала из Леса Великого Страха?».
Ваниэль в первый миг подумала, что ошиблась при чтении телепатеммы. Такое иногда случалось, если реципиент неточно настраивался на мысленную волну.