"Фантастика 2023-181". Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Самый опасный момент был сейчас, когда заговорщики могли перессориться из-за сокровищ. Рингрин твердо решил не допустить этого. Принц стоял чуть позади Лайтонда, закинув меч на плечо, словно коромысло, и внимательно наблюдал за остальными. Пока его страхи казались напрасными. Едва войдя в зал, заговорщики разбрелись по углам. Мандречены пробрались за хвост дракона, а эльфы остались возле его головы. Верховный маг Фейре был единственным, кто еще не взял себе ни монетки. Лайтонд уселся на обитый синим шелком стул. Черно-синий дрожащий жгут толщиной в руку соединял тело императора и лицо Верховного мага Фейре. Бесчувственный дракон занимал почти половину сокровищницы, но даже несмотря на это она оставалась достаточно просторной.
Лайтонд колдовал. Рингрин видел, как скручиваются, переплетаясь, светящиеся нити в энергетическом жгуте. Принц чуял холодную, жуткую силу, что переливалась сейчас по этому тонкому канату из Верховного мага Фейре в тело дракона. Ощущал гнев и ярость самого Черного Пламени, от которых чуть дрожало пламя в магических светильниках. Прямо перед ним, бесшумная, невидимая, происходила величайшая за последнее столетие магическая битва – оставаясь при этом незамеченной. Рингрин не обладал достаточным магическим даром, чтобы увидеть происходящее на эфирном уровне, а уж люди и подавно. Оборотень, скорее всего, видел; когда он глянул на Лайтонда, взгляд бывшего химмельриттера задержался в пустоте перед лицом Верховного мага Фейре. Потом Зигфрид покачал головой и одобрительно, как показалось Рингрину, хмыкнул. Но это был не первый дракон, которого убивали на глазах химмельриттера, поэтому Зигфрид не стал рассматривать происходящее в деталях.
Первая неожиданность повстречала Лайтонда, когда он вошел в эфирное тело дракона через отверстие, проделанное чарами клинка. Тело Черного Пламени вовсе не походило на боевую ладью, как рассказывал Зигфрид. Лайтонд ожидал чего-то в этом роде. Химмельриттер был честен и искренен, но ему и в голову не могло придти, что огнедышащие чудовища Драконьей Пустоши, это проклятие Боремии, не являются истинными драконами. Черное Пламя же был истинным линдвормом из Загорья, что не могло не сказаться на его внутреннем устройстве. Оно оказалось весьма примитивным и представляло собой огромную полую трубку. Лайтонд очутился в том месте, где трубка расширялась, образуя мышечный мешок. До колена мешок был наполнен жидким огнем. Эльф догадался, что дракон плавает в море огня, в котором и живет, прогоняя пламя через себя подобно медузе. Меч Лайтонда на эфирном уровне превратился в сияющий синий столб, который пробил мешок в двух местах, лишив его возможности сокращаться. Черные, грязные кляксы на стенах трубки отмечали путь заклятия, заткнувшего верхние и нижние ворота эфирного тела Черного Пламени. Мышечный мешок так же являлся такими воротами, и эльфу первым делом предстояло наложить постоянные печати в тех точках, где меч проткнул его.
Возможно, конечно, что устройство тонкого тела Черного Пламени выглядело совсем иначе. Но Лайтонд во время своих прогулок по разным слоям реальности успел твердо понять только одно: что бы ты ни видел, даже если это самый странный морок – относись к нему как к реальности и действуй соответственно. Оказавшись по колено в пламени, изо всех сил вообрази на себе сапоги. Иначе лишишься ног. Конечности, «испарившиеся» на эфирном уровне, на телесном просто отнялись бы. Вернуть в них жизнь было нельзя – их пришлось бы ампутировать.
Лайтонд призвал мертвую силу, и его прозрачно-синие ноги – эльф превратился в водяную фигурку – скрылись под высокими, доходящими до бедра, черными сапогами, вроде тех, что носят охотники и рыбаки. Лайтонд возблагодарил судьбу, что не оказался здесь в тот момент, когда мешок был заполнен пламенем. Затем в его руках появился длинный черный жгут. Эльф представил на руках длинные, до плеча перчатки, и запустил руки в алую жижу под ногами. Он ощутил тепло, и принялся ощупывать дно. Мыщцы беспорядочно, слабо сокращались. Найдя край меча, Лайтонд принялся обматывать лезвие жгутом из мертвой силы, выпуская его из руки, как паук выпускает тонкую нить паутины. Когда нашлепка, по расчетам эльфа, получилась внушительная, он одной рукой толкнул меч вверх, а второй вогнал получившуюся плетеную печать в рану. Его оглушил тонкий, запредельный крик.
Первая печать была наложена.
Глиргвай склонилась к источнику. Вода оказалась не такой холодной, как ожидала эльфка, но очень чистой и свежей. Девушка с удовольствием напилась и умылась. Она смутно почувствовала дрожание Чи в стене прямо перед собой, откуда извергалась вода. Источник был сделан в виде вделанного в стену кувшина, и Глиргвай поняла, что кувшин опутан какими-то чарами. Возможно, благодаря им вода и становилась такой чистой – дезинфицирующие заклинания стабильного контура были применялись и в Железном Лесу.
Но в следующий миг она поняла, что ошиблась.
Из кувшина вырвался черный зигзаг. Его лохматая кривая лапа скользнула над плечом ошеломленной эльфки и проскочила в сокровищницу. Тут же все исчезло, так что Глиргвай даже засомневалась, не привиделось ли это ей. Замок дракона был пропитан магией, как торт кремом, и удивляться мороку не приходилось.
Эльфка услышала крики из сокровищницы. Кричал Рингрин, а вот Зигфрид…
Оборотень рычал.
Глиргвай бросилась к выходу, срывая лук с плеча.
Со второй печатью дело пошло проще. Лайтонд оказался достаточно высокого роста, чтобы достать до верхнего края мешка. Руки его порядком затекли, пока он плел печать из жгута Цин, и начали дрожать к тому моменту, когда он вытолкнул второй край клинка из раны. Черная круглая печать, похожая на дно небольшой ивовой корзинки, вошла в глубь мышц. Эфирное отражение клинка в последний вспыхнуло синим и исчезло. Лайтонд остался один. В этом момент он показался себе мышью внутри огромной кастрюли, стоящей на огне.
Однако черная, с алыми прожилками сосудов ткань живого мешка начала сереть в том месте, где в нее погрузилась печать. Лайтонд счел это добрым знаком.
Следовало решить, куда двинуться дальше. Какие из ворот закрыть первыми – нижние или верхние. Зигфрид очень советовал начать с нижних. Химмельриттерам они представлялись в виде руля на корме боевой ладьи. Руль следовало сломать, а отверстие, в котором он крепился, залить свинцом. Лайтонд понимал, почему Зигфрид считает нижние ворота самыми важными. Оборотень сам не раз проходил сквозь них – целиком, выворачивая свое эфирное тело, словно чулок. Зигфрид боялся, что Черное Пламя перекинется, примет человеческий облик. В этой ипостаси дракона нельзя было убить, как нельзя причинить вред человеку, разбив зеркало с его отражением.
Однако Лайтонд решил начать с верхних ворот. По описанию оборотня, они должны были выглядеть, как один-единственный глаз на морде носовой фигуры, украшающей ладью. Эльф подозревал, что у Черного Пламени не трое, а четверо ворот. У самого Лайтонда вместо шести досконально изученных магами шести эфирных ворот было семь, причем седьмые находились не в его теле, а отдельно от него, над макушкой. Проходя через них, Лайтонд выворачивался почти так же, как оборотень, меняя человеческий облик на звериный.